Читать «Ницца la Bella» онлайн - страница 4
Владимир Евгеньевич Жаботинский
Он остался в их ложе до второго антракта, а когда упал занавес, он был глубоко растроган и весь полон восторгом впечатления.
— О, эта Арриги! — восхищался он. — Я не отдам ее даже за Каталани, не то что за вашу Дзамбони. Дзамбони! Не к Дзамбони, а вот скорей к Арриги подходит тот сонет вашего здешнего одописца, как его, Пеццола, что ли?
Melodiosa nel dire, i cori assale,
Mentre virtu` nel labbro suo non mente;
Casta nel cor, par che d'amar si pente —
E ad inebbriare ogni mortal poi vale.
Звук голоса ее — сердец услада.
Не знают лживых слов ее уста.
Она скромна, приветлива, чиста,
Но смертный от ее пьянеет взгляда.
Он продекламировал этот куплет одесского поэта, уже стоя у двери, и потом откланялся. А Ницца сейчас же стала смотреть на противоположный palchetto.
Но там уже сидел муж красавицы и еще какой-то молодой офицер, очевидно, русский, с которым она весело болтала и хохотала.
Потом Ницца опустила глаза и увидела Сандро. Он стоял в проходе четвертого ряда platea, и лицо его было нахмурено. На ту ложу он не обращал никакого внимания и даже смотрел совсем в другую сторону. Ницца выждала, пока ее взгляд не встретился с его глазами, и улыбнулась ему.
Он пришел в ее ложу в последнем антракте перед divertimento [15] и взял с нее слово, что она будет «миленькой» с бедным Мандрони. Так как он при этом даже ни разу не взглянул на ту ложу, Ницце захотелось сделать ему что-нибудь приятное, и она обещала.
Был вечер, теплый, но не душный; у моря чувствовалась даже приятная прохлада, хотя ветра не было. Море даже не плескало, а только словно ласкалось о берег, и все большие звезды отражались в нем золотыми дрожащими нитями.
По мелкому песку шла Ницца, за нею Мандрони вел ее пожилую тетку. Мандрони был не так скучен, как всегда: он рассказал Ницце о своих дарданельских приключениях, и Ницца должна была сознаться, что приключения очень интересны и что он умеет рассказывать их скромно, не подчеркивая своей роли.
— Oh! Sediam un po [16], - застонала утомленная тетка.
Но Ницца всматривалась вперед и шла дальше.
Шагах в тридцати, где заливчик замыкался скалою, стоял Сандро в своей красной рубашке. Альмавива [17] лежала на песке; Сандро выбирал камни и, изгибаясь, кидал их в море, так что они рикошетом перескакивали по темной воде, вспыхивавшей от ударов фосфорическими серебряными брызгами.
— Мадонна! — воскликнул в комическом ужасе Мандрони. — И это — занятие для чиновника и поэта?! Ах ты, marmot! [18]
Сандро подошел к ним и снял широкополую шляпу.
— Un peu de gymnastique [19], - оправдался он по-французски, из уважения к тетке Ниццы, которая очень мало владела русским языком. — А что касается моей поэзии, то, право, мне уже кажется, что теперь — basta. Уж больше месяца пера в руки не брал.
— Старая песня, — сказал Мандрони, а Ницца удивилась.
— Разве вы поэт?
— М-м, — отвечал Сандро, опуская голову, — к сожалению…
— Согласись, мой милый, что сожаление тут приделано прямо для красоты — finch`e si crede, comme on dit chez nous. Eh? [20]