Читать «Благую весть принёс я вам» онлайн - страница 249

- Зверя загоняешь, городской. Гляди, падёт от опоя. Чаще пот ему вытирай - запарился уже.

Сержант, маленький щуплый ндебеле, поджимал вывернутые губы, глядел на Манессе с досадой.

- Повесили ж на шею малька, - ворчал он. - Нос ему вытирай теперь...

Манессе, злясь, хорохорился перед сержантом:

- Вы меня ещё в деле не видали. Посмотрим, кто чего стоит.

Сержант не отвечал - грыз мундштук и уходил в протопленную бревенчатую казарму, хромая на правую ногу: память о конголезской пуле, полученной в Третью войну.

Иногда Манессе забирался на деревянные стены и оглядывал окрестности: бесконечное море ельника, стянутое неровными серыми швами речушек; слева - заросшие лиственницами холмы, шишками торчавшие из пенистого безбрежья тайги, а над ними в колючей пелене мороза - дымки становища туземцев. От форта бурым жгутом тянулась просека.

В форт забредали аборигены, меняли у солдат пушнину на сушеные листья ката. Манессе то и дело натыкался на них возле казармы. Они стояли там, зябко переминаясь в ноги на ногу, идиотские улыбки просвечивали сквозь распушенные бороды. Спрашивали, дыша в лицо рыбным запахом:

- Кат нет? Нет кат?

Манессе с отвращением отпихивал их, грозил:

- В морду дам, сволочи, если не отстанете.

Как же они были похожи на забулдыг из родного Доннебрука! Такие же вислогубые, опустившиеся, грязные. Совали под нос связки шкурок:

- Кат! Дай кат! Дай!

Солдаты гарнизона безбожно надували их, беря за щёпоть ката по пять-шесть соболей. Смеялись, глядя на удивление Манессе:

- Да они за эти листочки и сто хвостов принесут. Глянь - едва ходят уже. Кабы не кат, давно бы уже дух испустили.

По форту бегало несколько детей-полукровок, рождённых аборигенками от чёрных воинов: светлокожие и голубоглазые, с толстыми африканскими губами, они заставляли Манессе вздрагивать каждый раз, когда он смотрел на них. Солдаты играли с ними, угощали вяленым мясом и брусничным вареньем.

Местный служака, худой и высокий шона с преждевременно выступившей сединой, рассказал ему о недавнем налёте на форт:

- Думали врасплох нас застать, дьяволы волосатые. Куда там! Соседи заметили, прибежали к нам, руками машут: идут враги с севера. Мы, конечно, местных под крыло, ворота - на засов, но всех-то не втиснешь! Майор отрядил в становище двадцать человек, остальных расставил по стенам. А дьяволы только сунулись сюда, и даже связываться на стали, ринулись на соседей. Ох и пальба была там, скажу я тебе! Майор смекнул, что у наших скоро патроны кончатся, вывел, значит, тридцать человек и пошёл с ними к становищу. В крепости только десяток инвалидов и осталось. Бабы воют, дети ревут, винтовки стрекочут, туземцы вдалеке голосят - конец света! Лейтенант наш майору говорит: мол, ловушка это. Нарочно так сделали, чтобы выманить гарнизон. А тот ему: "Что ж теперь, своих бросать?". Вышли мы к становищу - а там уже рукопашная. Наши с коневодами режутся. А внизу лежат тела туземцев - видимо-невидимо. Одно на другом, вповалку. Крепко им, видать, досталось. Эти туземцы тупы как пробка, атаковали напрямик, не скрываясь, пёрли на лошадях через снег, а нашим только этого и надо. Расстреливали их как уток. Закричал наш майор: "Вперёд, ребятушки, за государя императора и родную землю!". Ударили мы на них, да так, что те кубарем с холма покатились - только их и видели. Командир их, с медвежьим черепом на башке, в плен попался. Поддели штыками его кобылу, а самого - в аркан. Когда приволокли к майору, тот с ним и толковать не стал - хотел вздёрнуть на ближайшей сосне, да следопыт отговорил. Слишком, мол, лёгкая участь для такого негодяя. Упросил майора отдать ему пленника, и самолично отрезал ему нос и уши. Сущий бес! Изуродовал да и отпустил - пускай, дескать, покажется своим, чтоб знали, какая судьба их ждёт. Будь я проклят! Дикари и есть дикари. Косят друг друга как траву. А ещё человечинкой не брезгуют, да-с! Такие у нас здесь нравы...