Читать «Благую весть принёс я вам» онлайн - страница 219

- Хочу, чтобы ты.

Лучина глянул на Головню больным взором. Скуластое маленькое личико его стало ещё меньше, брови двумя тучами прикрыли глаза. Из горла вырвался едва слышный стон.

- Избавь, Головня. Не могу. Ведь родич он мне...

Вождь взъярился, хотел прикрикнуть на него: "Нет для Науки родичей, все равны!", но вместо этого только качнул головой.

- Иди выполняй.

И Лучина пошёл. Младший сын Хвороста, ухмыляясь, передал ему топор. Стражник пихнул Жара в спину, подтащил к деревянной колоде с зарубкой на остром заломе; откинув свалявшийся песцовый ворот меховика, прижал щеку Костореза к скользкой от замерзающей крови поверхности. Жар бился в его руках, дёргался вперёд и назад, мычал как недоенная корова, а Лучина, встав над ним, перекладывал топор из одной руки в другую и сопел. Толпа заходилась в воплях:

- В огонь сволоча! Сварить его в котле! Лёгкая смерть - слишком мало для предателя. Отрежь ему руки и ноги. Выдави глаза, вырви язык. Пусть помучается! Пусть издохнет как шелудивый пёс! Отдай его на растерзание волкам!

Лучина неотрывно смотрел на товарища. Может, передумает вождь? Может, всего лишь проверяет его, Лучины, верность? Заколебавшись, обернулся к Головне. Тот стоял невозмутим, смотрел на помощника, не мигая. Рукавица крепко обхватывала костяную рукоять ножа в деревянном чехле, висящем на туго перетянутом кожаном поясе. Губы были плотно сомкнуты, скулы румянились от мороза. Лучина снова посмотрел на Жара.

- Знать, судьба такова, - вздохнул ему.

Тот опять задрыгался под ладонью стражника, часто-часто засопел, аж сердце захолонуло - по бороде, застывая на ходу, потекла пузырчатая белая слюна.

- Ты не серчай на меня, Жар, - продолжал Лучина. - Сам видишь... подневольный человек. Головне лучше знать. Науку-то раньше меня увидишь... замолви там словечко. - Он посмотрел на стражника, произнёс: - Убери лапу.

Тот отпустил Жара, выпрямился, непроницаемо взирая на палача. Жар зажмурился, замер, как собака в ожидании удара. Лучина вздохнул, встал сбоку от казнимого, двумя руками занёс над собой топор. Постоял, прицеливаясь, затем с досадой закряхтел и, снова опустив топор, начал зубами стягивать с ладоней рукавицы. Те не давались, застревали, Лучина спешил, тянул их на себя - сначала одну, потому другую. Народ ярился, подзуживал его, неистовствовал. Головня раздражённо крикнул:

- Хватит возиться! Руби!

Жар, открыв глаза, косился на своего палача. Щека его мелко дрожала. Он широко раскрыл рот, будто задыхался, и вдруг заверещал что есть силы:

- Слава великому вождю! Слава великому вождю!

Лучина, скинув рукавицы, опять ухватился за топор - от холода древесины заныли запястья.

- Не шевелись.

Жар, видно, не услышал - дёрнулся. Топор прошёл вскользь, смахнул Косторезу правое ухо с вместе кожей, вонзился в дерево. Жар заорал, покатившись по снегу. Стражник бросился за ним, подхватил, опять потащил к колоде. Кровь испятнала снег вокруг Жара. Сквозь рёв толпы прорезались истошные визги Косторезова семейства и собственный крик умельца:

- Слава великому вождю!