Читать «Инга» онлайн - страница 128

Инга фыркнула, сердясь и улыбаясь. Конечно. Кому-то Саныч. А ей — серый драный Василий. И тут же раскаялась, подумав о Виве — золотая ее бабушка, да почти всю жизнь одна справлялась, и ведь никогда, ни разочка не пожаловалась.

— Я тебя люблю, ба.

— А уж я-то.

— Наверное, все делается зачем-то. Для чего-то. Да?

— Конечно. А когда сделается, будешь вспоминать и ахать, ох, какая была дура, все мимо своего счастья пыталась проскочить. А не дали.

Инга встала. Наклонилась над коробкой, осторожно выпутывая из петелек и дождика гирлянду с колючими прозрачными звездами.

— А ты счастлива, ба?

Вива смотрела на цветной свитер, подкатанные длинные рукава. Старый совсем, она его начинала вязать еще Олегу. Потом нашла, в узле с тряпьем, уже тут, в новой своей жизни, села, беспомощно держа на коленках недовязанное полотно с торчащими спицами. И заплакала в голос, прижимала ко рту мягкую и одновременно колючую шерсть, чтоб не разбудить спящую в углу Зойку. А утром разложила на диване, снова все вспомнила — узоры, петли. И довязала, просто так, чтоб был. И вот сколько лет он носится, локти штопала и подол, а выкинуть жалко. Инга его любит. Таскает дома как теплое платье.

— Да, милая. Счастлива.

— Совсем-совсем?

— Нет.

За окном тенькали синицы, прыгали на подоконник и исчезали, дрались на столе под навесом, за рассыпанные для них семечки. Вот снялись, пища и улетели, спугнутые большой мужской тенью, что прошла к двери мимо окна.

— Мне кажется, девочка, мне еще будет счастье, но я не знаю, какое. Будет.

— Хозяева! — густо сказал за дверями Саныч привычное, сезамовское, открывающее в поселке калитки и двери, — хозяева! Есть кто дома-то?

Сам осторожно открыл двери и вошел, топчась на коврике. Кивнул Виве, и, вытаскивая из кармана смятые бумажки, сказал насупленной Инге:

— Танцуй, Инка. Не, не письмо. Телефон. Завтра в обед межгород у тебя, сразу две повестки. Я Людыванну встретил, забрал у нее для вас, газета вот, открытка еще. И про межгород. Повестки. С праздником, значит, кто-то тебя.

— Кто? — Инга выхватила бумажки из раскрытой ладони, — а тут не написано, откуда.

— Завтра и узнаешь, — успокоил Саныч, — хочешь, велик мой возьми, вниз скатишься, а обратно волоком потащишь, по сырости.

— Я на автобусе.

Она разгладила бланки с бледными надписями шариковой ручкой, криво налезающими на черточки граф.

Межгород. Звонок. 16–00. Пос. Лесной, ул. Верхняя, д.5. Инга Михайлова

И второй, почти такой же, только удачно — время на полчаса позже.

На следующий день Инга сидела в зальчик междугородной связи, смотрела, как заходят в тяжелые темные коробки будок люди, закрывшись, приглушенно кричат. Иногда открывают двери и с раздражением орут спрятанным за стеклом телефонисткам:

— Девушка! Да чего не слышно ж ничего! Третья кабина, да!

У Инги мерзли ноги, по каменному полу гулял плоский ехидный сквозняк. Она вертела в руках повестки, рассматривая и загадывая. Конечно, если протолкаться через два слоя раздраженных людей, к стеклянным окошкам, то можно узнать, откуда звонки. Но зачем, если объявляют на весь зал, и кричат номер кабинки. Лучше посижу так, решила, снова накидывая капюшон. Голова тоже мерзла, волосы казались сделанными из снега. На улице и то теплее, сердилась и тут же снова думала о звонках, поглядывая на часы. Конечно, это Петр. Он обещал. Когда картина будет готова. Как хорошо, что не забыл. А то совсем она тут упала духом и потерялась. А второй звонок? Вдруг это Серега? Допрыгалась, Михайлова, ну и как ты будешь одному кричать в трубку — любимый мой, я тебя жду, приезжай. И через полчаса другому — то же самое? И наплевать, что услышать любопытные телефонные девочки. Но самой-то как? Вот тебе, Михайлова, наказание за то, что не умеешь выбрать.