Читать «Грация и Абсолют» онлайн - страница 77

– И что присудили изменнику? – спросила она.

– Он не ждал, когда Псков возьмут, вовремя смазал пятки. Обретается где-нибудь в ФРГ или в Америке…

– Я беру книгу до завтра? – Алик улыбалась автору, который вручил ей томик, с неизмеримым удовольствием запечатлев дарственную надпись.

Встав, он не без артистизма отвесил утрированно-чинный поклон:

– Об остальных моих трудах – после обеда.

Затем с нарочитой важностью приоткрыл дверь, и вошла Ольга Ивановна. Хозяин обратился к Алику:

– Признайтесь моей жене, что вы никогда не готовили бигус.

Она призналась.

– Приготовлен на нашей домашней наливочке, – писатель сладко прищурился. – Капустка своего посола, с дачи. Грибы тоже своего сбора.

В продолжение обеда гостья непритворно интересовалась приготовлением блюда, ей удавались комплименты без фальши, так что муж с женой радовались тоже натурально. Потом он сказал, что отвезёт Алика в гостиницу или куда ей нужно, она ответила, что остановилась у родственницы, которую мама просила проведать.

Он повёз молодую женщину с сумкой его книг по Пскову в «жигулях» цвета коррида, страдая, что ему ещё год быть в очереди на покупку машины более престижного белого цвета. Он рассказывал о примечательном в городе, а Алик мужественно скрывала, как ей не терпится прочесть о человеке на снимке.

Виталий Анатольевич окинул взглядом жилище Нюры:

– Здесь вы умрёте от скуки! Вечером заеду: посмотрите наш театр.

Но ему, видимо, решили напомнить, что перед ним помощница режиссёра.

– Я должна работать! – сказано было не то что сухо, а словно с прорвавшейся злостью.

Дульщиков осёкся, перешёл на тон ласкового упрёка:

– Быть в Пскове и не посетить наш драмтеатр? Я вас познакомлю с режиссёром, с завлитом. Скоро моя вещь будет в репертуаре... Я заеду и потому не прощаюсь! – закончил он и укатил.

А она вбежала в домик, в темноватой комнатке присела к окну – читать, читать о муже...

51

Найзель инспектировал мастерскую Лонгина, для которой тот нашёл подходящее здание с обширным двором. Перед приездом оберлейтенант навёл справки: поступающие из мастерской шины, камеры служили исправно. Посмотрев на работающих людей – военнопленных и вольнонаёмных, – он прошёлся по складу, где застал образцовый порядок.

Гость был доволен, и Лонгин предложил план. В разъездах по округе он бывал на брошенных торфоразработках, осмотрел полуразрушенную советскую фабрику, что до войны производила торфяное жидкое топливо. Расторопный молодой человек находил работавших здесь специалистов, которых пока пристраивал в мастерской, чтобы получали паёк. Теперь он объяснил Найзелю, что из местного торфа можно вырабатывать антисептики, столь необходимые на войне, и получать фенолы, которые служат для производства взрывчатки. Но это не всё. В московском институте, где учился Лонгин, было известно: на севере Псковской области почти построен сланцеперегонный завод для выпуска искусственного бензина и другого горючего.

– Оборудование завода можно привезти и…

– Я понял, – кивнул оберлейтенант и, перед тем как сделать запись в блокноте, произнёс: – Предупреждаю вас об ответственности!