Читать «Грация и Абсолют» онлайн - страница 75

Он высмотрел шагавшего по мостовой солдата с простоватым строгим лицом, направился к нему, пустил в ход знания немецкого, который учил в школе и в институте: назвал солдата «господином военнослужащим» и спросил, как пройти к коменданту. Лицо немца, в то время как он внимал родной речи, выразило удивление, а потом словно сказало: «Я доволен тобой, оболтус ты этакий!»

Он дал разъяснения, и вскоре молодой человек вошёл в здание, в чьём коридоре выстроилась длинная очередь. «И быстро же народ соскучился по начальству», – Лонгин мысленно усмехнулся, решив подождать появления кого-нибудь из немцев. По коридору проходила женщина в форме, он обратился к ней по-немецки: я московский студент, бежал от советской мобилизации и желаю быть полезным Германии. Немка не осталась безучастной, он чувствовал в ней благосклонность, когда она повела головой, приглашая его идти за нею. Она миновала дверь, в которую упиралась очередь, вошла в другую, попросив его подождать, а выйдя, сказала: – Вас вызовут! – и подбадривающе улыбнулась, уходя. Минут через десять из-за двери донеслась команда войти.

Лонгина принял сотрудник военной комендатуры Густав Найзель. Родом из Риги, он в первую мировую войну воевал в русской армии, потом родина сменилась, в Германии он нашёл себя в кропотливом деле восстановления старинных книг. С началом второй мировой войны его мобилизовали как годного к нестроевой службе, в чине оберлейтенанта он побывал в Польше, во Франции.

Сидя за конторским столом, лысеющий седой офицер с кустистыми бровями смотрел на стоящего перед ним крепкого парня, небритого, оборванного, но глядящего весьма самоуверенно, даже нагло. Тот начал с сообщения, что он студент, но немец по-русски перебил его:

– Не трудитесь.

Лонгин обрадованно кивнул, перейдя на родной язык, назвал вуз, в котором учился, и был опять прерван:

– Здесь нет нефти.

– Да, конечно. Но у меня есть несколько идей.

– Действительно? – в глазах немца была ирония.

Лонгин начал о брошенных повсюду советских грузовиках: так называемых «полуторках» (грузоподъёмность – полторы тонны), это были взятые у американцев в производство «форды» образца 1930 года. Они подходили для грунтовых дорог. Застрянь полуторка в осенней грязи, двум-трём мужчинам по силам вытолкнуть её.

Найзель глядел на парня с насмешливым раздражением: «Ты уверен, что сообразил то, до чего другие бы не додумались?» Как часто приходится прогонять болванов с их открытиями или проныр, пытающихся хорошо устроиться под каким-нибудь благовидным предлогом. Оберлейтенант проговорил наставительно:

– Неприятель не оставил нам транспорт в целости и сохранности! У всех автомашин повреждены покрышки и камеры!

– Пятнадцатого июля тысяча восемьсот сорок четвёртого года американец Charles Nelson Goodyear получил патент на процесс вулканизации резины, – высказал Лонгин ровно, без запинки, как говорят о привычном. – С тех пор дело намного продвинулось в самых разных направлениях. Сегодня мы можем не просто чинить покрышки, камеры, а делать их лучше новых. – Он предположил: – В городе, наверно, брошена авторемонтная мастерская с необходимым оборудованием. И, кроме того, разбитые красные (он выбрал это определение) побросали армейские мастерские.