Читать «Грация и Абсолют» онлайн - страница 48

– Я, как приставленный к нему, следил, чтобы он не ударился в излияния. Это у него, инфантильного типа, на уровне детского хвастовства. И недетской мании исключительности. – Профессор вновь обратился к девушке: – Ну как не открыть в миг полёта, что ты – нечто особо роковое? Я видел, как его тянуло похвастать передо мной, потрясти меня – кто поселился под моей крышей! И как было его не подзавести? Я подзавёл и узнал то, что эта несчастная душа не смогла в себе похоронить.

Алик прошептала беззвучно: вызовите мне такси.

Ничего не услышавший профессор слегка кивнул и проговорил удручённо:

– Проклинаете нас обоих? Ну зачтите мне плюс – узнав, я пошёл на сокрытие тягчайших преступлений. Ради молодого человека я напрашиваюсь на пакость суда, тюрьму...

Она опустила веки, взмахнув ресницами.

– Зачла!

Какую весёленькую жизнюху вели эти двое, думала она, а ты отменно постаралась оказаться третьей! И довольно! Ты сейчас действительно уйдёшь, потому что они нагородили гору лжи.

– Скажи «нет»! – раздался выкрик Можова, на сей раз надсадный.

Таким, каков он теперь, немыслимо притвориться: дурновато-жалким, словно собравшимся надеть петлю в ужасе перед чем-то более страшным. Она порывисто отвернулась, с силой двинувшись всем телом, и теперь сидела на краешке дивана боком. Профессор любовался ею, охватывая взглядом её профиль, выпуклость грудки, округлое бедро, обтянутое материей брюк. Он словно захотел развести руками, но лишь немного приподнял их:

– Вы всунулись в нашу жизнь. Вы сделали так, что ни он, ни я уже не можем жить, как прежде. Вам остаётся или благословить его на камеру смертника, или выйти за меня замуж.

Она, бросив на диванную подушку руки, прижалась к ним лицом, её плечи дёрнулись в плаче. Он склонился над ней:

– Вы обязаны себе и только себе, что я не могу без вас.

Судорожный плач не давал ей говорить:

– За…чем вам жени…ться? Я могу и так…бу-у…дьте спокойны!

– Вы невозможны, Алла! – сказал он более растроганно, чем было надо, и добавил тоном всего навидавшегося человека: – Я не стою вашего мизинца, и потому вы должны быть моей женой. Такой я циник!

Она рыдала, уткнувшись лицом в свои руки, скрещённые на подушке дивана, в то время как профессор сообщил с видом благодетеля, который устал, но ни за что этого не признает:

– А Можов женится на Енбаевой.

Алик, умолкнув, услышала, что Люда ради Виктора осталась в городе, поступила учиться на водителя троллейбуса, ей дали место в общежитии. Это та, для кого мир станет совершенным – когда она выйдет за любимого. Она его не подведёт – и узнав, что он поубивал сотни. Такие простят любое зло суженого уже лишь за то, что это не любовь к другой.

Можов на стуле у окна, за спиной профессора, отстраняюще выбросил руку:

– Со мной – не выйдет!

Лонгин Антонович глубокомысленно хмыкнул. Девушка оторвалась от подушки, села на диване и переводила взгляд с одного на другого. Профессор продолжил: молодые будут жить в посёлке на юге области, с работой всё устроится. Родят ребёнка – купит им дом.

У Алика блестели слёзы, тонкое, жгуче-нервное лицо улыбалось, и то был её проклинающий крик. Малый глядел на неё, как сжигаемый еретик глядит на ту, за кого он скоро будет ходатайствовать на небе.