Читать «Грация и Абсолют» онлайн - страница 19

К малому тянулись взоры и дарили клятвы, между тем первую судорогу он пережил ещё в тринадцать лет. Девочка, которая мужественно согласилась на процедуру, была его соседкой и одноклассницей. Когда они приходили домой из школы, его и её родители были на работе. Он шёл к ней или приводил её к себе и говорил о… любви. Лора (так звали девочку) боялась и не уступала, но он пригрозил, что разлюбит её.

– Мы начнём как будто понарошке, – настаивал он.

У неё отчаянно распахнулись глазки, когда он показал ей стоячий член. Уступая требованию (или движимая любопытством?) она прикоснулась к нему пальцами, оттянула кожу к основанию. Ещё раз так сделай! подвигай-подвигай! – выдохнул её друг с подхлёстывающим сладострастием, стал щупать через трусики губки влажнеющего зева, потом запустил руку под трусики, потом сказал: сними сама! Она, красная как помидор, сняла. Он всовывал ей, предельно разведшей ноги, плачущей, повторяя: шире раздвинь! ну потерпи немножко…

На другой день он кончил в самую её глубь, всё происходило проще и лучше. И повелось. Но пару недель спустя, когда они возвратились из школы и расстались на лестничной площадке, он не побежал к ней через двадцать минут, как вчера. Ему хотелось послоняться по улице. Собрался уходить, но позвонили в дверь: на пороге стояла Лора. Теперь уступил он… Они развернули софу так, чтобы отражаться в зеркале, голенькая Лора встала на софу коленками, руками упёрлась в подушки, он, стоя за нею, ввёл член в её лазейку. Лора, блаженно улыбавшаяся своему и его отражению, сладко прищурилась.

Она высокая, лицом хорошенькая девочка, но нескладная. Однажды в слезах призналась Виктору – как она мучается, что он красивее её. Он помалкивал, помня разговор матери с подругой – у той вырвалось: «Ты счастливая – у тебя Витька таким красавцем растёт!»

Поклонение девочек развило в нём непринуждённую мужскую самонадеянность. Вот только в лётном училище ДОСААФ, куда он поступил после окончания школы, предстояло, казалось, пострадать от нехватки поклонниц.

12

Буровато-серое пыльное, почти без травы лётное поле, плоское раболепство бараков, ровная одинаковая приниженность до горизонта с чуть видным на нём зданьицем железнодорожной станции. Откуда на этой равнине захолустья взяться миловидной особе? Но миловидность не обязательно равна притягательности, в чём вскоре убедился Можов.

Местная почтальонша, женщина гораздо старше его, с тонковатыми ногами, всегда чем-то раздосадованная, склонная к скандалу, обладала своеобразным влиянием не только на юношество, но и на комсостав, будучи пресыщенной и критически настроенной. Она выделила Виктора и создала имя курсанту, сходясь с ним в зарослях между кухонной подсобкой и холодильным складом.

В трёх километрах на железной дороге работала бригада ремонтников – по советской традиции, сплошь женская. Стоило выпасть случаю, и Виктор навещал небольшой общительный коллектив. Поблизости не торчало ни кустика – так девчата не поленились вырыть окопчик... Вслед за Можовым, вольно и невольно воздавая ему должное, импровизированное гнёздышко обжили и другие.