Читать «Семья Марковиц» онлайн - страница 60
Аллегра Гудман
— Прошу прощенья! — говорит женщина с четким голосом.
— Да, сестра Элейн?
— По-моему, не стоит говорить от лица целого поколения. Я, например, не зависима. Я —
— Нет-нет, продолжайте, — настаивает Матер и подается вперед. — Прошу вас, присоединяйтесь. Я просто хотел запустить беседу, и я жду, что скажете все вы.
— Нет-нет, вы не договорили, — пытается уклониться сестра Элейн.
— Прошу вас!
Эд наблюдает за сестрой Элейн — та нехотя соглашается. Это хрупкая женщина с тонким лицом и короткими вьющимися волосами. Ее коричневые юбка и блузка с коротким рукавом почему-то выглядят по-осеннему. Она набрасывает на плечи жакет.
— Я выросла в трудолюбивой семье, начинает она, — и, покинув отчий дом, сохранила близкие отношения с родителями и братом. Да, когда я жила с родными, я была совсем юной. И там я научилась главному — дисциплине. Там я усвоила самый главный урок. А два года спустя…
— Расскажите, какой урок вы получили, — говорит Матер.
— О, нет… — пытается отказаться сестра Элейн.
— Просим вас, это же именно то…
— Нет-нет, об этом я рассказать не могу, — говорит сестра Элейн. — В этом нет ничего особенно интересного, хотя для меня это было одно из самых важных в жизни переживаний. И, разумеется, это глубоко личное. Как ни парадоксально, в родительском доме, где мы существовали бок о бок — общее жилье, общий распорядок дня, общие завтраки, обеды и ужины — мы все блюли личное пространство друг друга. Например, была комната молчания, и стоило в нее войти, оставив за собой коридор, где все галдели, ты оказывался в полной тишине — как если бы был один. Я была учительницей начальной школы, пока в епархии не решили, что мне нужно получить докторскую степень по Священному Писанию. Теперь я доцент, и такие стрессы приходится испытывать, такое давление — кругом бессердечие. Я занимаюсь пророками, с позиции критики форм, я служу в Вашингтоне, занимаюсь проблемами иудео-христианского диалога, участвую в работе Католического комитета.
— Продолжайте, — говорит Матер.
— А это, собственно, все, — отвечает сестра Элейн. — Что еще вы хотите узнать?
— Мне вот известно, что вы феминистка, и я хочу спросить, каково вам, феминистке, существовать в Церкви, где все построено на строгой иерархии.
— Да, я феминистка, — говорит сестра Элейн, — но я не ревизионистка. Литургию менять я не собираюсь.
— Вот об этом я и хотел спросить, почему не собираетесь, — говорит Матер.
— Потому что не могу я вырвать сердце из груди!
Все присутствующие поражены, а один старичок даже просыпается и трясет головой.
— Что ж, — говорит он, заметив, что остальные на него смотрят, — по-видимому, я тут самый старший…
— Минуточку, брат Маркус! — Тон у Матера извиняющийся. — По-моему, сестра Элейн не закончила.
— О, прошу прощенья, — говорит старичок и снова утыкается в свою седую бороду.
— Нет-нет, я закончила, — твердо говорит Матеру сестра Элейн.
