Читать «Семья Марковиц» онлайн - страница 26
Аллегра Гудман
— Я же была совсем маленькая, — Роза становится на дыбы. — Это же до первой войны было, вспомните. Вы меня полной дурой выставляете. Мало того, мы же были евреи. Вот почему мы сюда приехали.
— Следует ли из этого, что вы принадлежали к еврейской интеллектуальной элите? Верно ли будет определить вашу семью так?
— У меня было шесть братьев, — Роза задумывается. — Одни были толковые, другие — нет. Джозеф — да, он толковый, Джоэль — да. — Она загибает пальцы. — Сол — нет, Мендель — да. Нахум — он умер молодым. Хаим, был ли толковым Хаим? Ну уж нет — да упокоится он с миром. У него было золотое сердце. Скорее всего, одна половина семьи была элитой, другая — нет.
— Собственно говоря, я спрашивала, каков был ваш экономический статус? Как бы там ни было, идем дальше.
— Экономический? Мы имели дом, — сообщает Роза. Он и спас нашу семью.
— В Вене?
— Нет,
— М-м-м, — мычит Альма. — Вас, как женщину, в социальном плане ориентировали на то, чтобы вы чуждались цифр?
— Да нет, меня пытались учить, но отступились — уж очень я оказалась глупой.
— Вы считали себя глупой?
— Не глупой, а артистичной. Я шила платья. Моя цель была — поехать в трансатлантический круиз. И я поехала. И не раз.
— Следовательно, вы стремились преодолеть классовые барьеры, стремились в высшее общество, — заключает Альма.
— Вот уж нет, мы и были высшим обществом. Мой брат был учителем. Нас отправляли в колледжи. Моя невестка рисовала, играла на пианино. Мы говорили и по-немецки, и по-французски. Мы были очень культурные. Наш дом в Вене — это просто-таки произведение искусства. А в Бруклине мы жили даже лучше.
— Бог ты мой, — вопит Альма. — По моим записям в нашу прошлую встречу вы сказали, что знали одни лишения и голод.
— Чушь это.
— С той недели ваша оценка событий переменилась?
Роза вздергивает подбородок.
— Вы что, хотите сказать: я не помню, что говорила неделю назад?
— Нет, — говорит Альма. — Я пытаюсь составить последовательную картину.
— Я очень даже последовательная.
— Хорошо, каково все же было положение вашей семьи: вы были бедные и невежественные или культурные?
Роза складывает руки на коленях.
— Мы были культурные в душе.
Заводя машину, Альма злобно озирает кондоминиумы Венис-Висты, их темно-зеленые стены, бетонные дорожки, осененные финиковыми пальмами. Каждую неделю Роза по-разному рассказывает о том, когда она покинула Вену. Увертки у всех у них, у этих старушонок из Вениса и Мар-Висты, у учительницы музыки на пенсии из Долины, конечно же, разные. Однако другие морочат голову как-то более предсказуемо: Эйлин с ее правнуками, Симона с ее нескончаемыми кулинарными рецептами. Роза, она потоньше, более речисто непоследовательна.
Альма едет мимо Венис-бич и думает, как воодушевляло ее прежде зрелище старушек на садовых скамейках. Альма ходила смотреть «Людей Вениса», еще когда училась в аспирантуре на кафедре романских языков в Беркли, тогда-то ее и озарило: вот, что ей нужно. Ей опостылело искать смыслы в литературе. Необходимо понять не тексты, а людей. Необходимо услышать живые голоса. Ее руководитель пытался отговорить ее, убеждал не переходить на другую программу.