Читать «Семья Марковиц» онлайн - страница 121

— Не исключено, что он прав, — говорит Сара. — Позже она их хватится.

— Генри за последние пять лет ты хоть раз видел эти абажуры?

— Эд, может, нам стоит нанять контейнер и отправить все это в O.K.

— Что ты сказала? — спрашивает Эд. Она повторяет. — Ладно, согласен. — Он передает ей трубку. — Вы обговорите всё с Генри, а я приму экседрин.

Он берет с пластиковой прикроватной тумбочки еще пару четвертаков и ловко — сказывается опыт — отправляет в счетчик в изголовье.

А Генри, не зная, что трубка перешла к Саре, говорит и говорит:

— Что до ковров, переправлять их не имеет смысла. Они, если хочешь знать, отнюдь не китайские. Их спокойно можно отдать, а вот лампы — не пройдет и трех-четырех лет — станут антиквариатом, а уж абажуров из шелковой чесучи и сейчас днем с огнем не найдешь. Их просто больше не производят.

Первое занятие после возвращения домой Сара проводит как в тумане: временной перепад не прошел бесследно. Уезжая, она дала студентам задание «Написать Мидраш о переходе через Чермное море в жанре, в котором на семинаре вы себя еще не пробовали» И теперь, слушая студентов, она находит, что результат довольно пестрый. Мишель представила рассказ о еврейской девушке, влюбленной в египтянина, та видит, как море поглощает ее возлюбленного вместе с конем и колесницей. Поэтому она, конечно же, отказывается присоединиться к Мириам и другим женщинам, которые перешли море, спаслись и теперь, ликуя, танцуют и поют. А слагает свою песнь и поет ее в одиночестве в пустыне. Брайан написал эссе, состоящее исключительно из вопросов, гипотез и тестов в подлинно мидрашистской традиции. Начинается оно так:

Мне непонятно, почему в Торе говорится, что Господь, невзирая на мольбы Моисея, ожесточил сердце фараона. Почему Господь хотел отяготить жизнь израильтян, если Он был на их стороне? Было ли это испытанием? Или это некая метафизическая метафора? Мне, как человеку философского склада, верным представляется второе предположение. Я полагаю, что эти пассажи в древних писаниях имеют целью побудить нас задаваться вопросами о свойствах человеческого фактора и его взаимодействии с Богом, как историческим деятелем в мире.

После седьмой — всего-навсего — страницы эссе, Дебби переводит глаза на Сару и, как у нее водится, без церемоний брякает:

— И где тут креатив?

Сару берет досада.

— Давайте дадим Брайану закончить, — говорит она.

— Извиняюсь, — буркает Дебби.

Когда очередь доходит до Иды, она мотает головой.

— Прошу прощения, — говорит она. — Я не выполнила задание. Так и не придумала, о чем бы написать.

— Будьте раскованнее, не загоняйте себя в рамки, — советует Мишель.

— Со мной тоже так бывает: заколодит, и всё тут, — говорит Дебби. — А вы не пробовали обратиться к коллективному разуму?

Что касается Дебби, то она представила автобиографию священной кошки фараона.

Мои зеленые глаза видели триста поколений. Лоно мое — Верхний Нил, отец мой — Нижний Нил, старшая моя сестра — Великий сфинкс, он поведал мне все загадки человека.

Когда Дебби кончает читать, Сара кивает.