Читать «Закат и падение Римской империи. Том 5» онлайн - страница 267

Кто живет в рабской зависимости от тирана, тот тщетно превозносит свою национальную независимость; но араб лично свободен, и он в некоторой мере пользуется выгодами общественной жизни, не отказываясь от своих природных прав. В каждом племени суеверие, признательность или фортуна возвысили какое-нибудь семейство над его равными. Звания шейха и эмира переходят по наследству к членам этого избранного рода; но порядок наследования непрочно установлен и изменчив: между всеми знатными родственниками нередко отдают предпочтение самому достойному или самому престарелому и на него возлагают несложную, но важную обязанность прекращать ссоры своими советами и руководить мужеством нации, служа для него примером. Даже одной разумной и мужественной женщине было дозволено стать во главе соотечественников Зиновии. Временное соединение нескольких племен образует армию; их более прочное соединение образует нацию, а верховный вождь, эмир из эмиров, развертывающий во главе этой нации свое знамя, мог бы в глазах иностранцев быть достойным почетных отличий королевского звания. Если арабские шейхи злоупотребляют своей властью, они скоро бывают наказаны тем, что их подданные, привыкшие к кроткой и отеческой системе управления, покидают их. Эти подданные свободны духом; они могут идти куда хотят; перед ними открытая степь, и только взаимное добровольное соглашение связывает племена и семьи. Более кроткие уроженцы Йемена выносили блеск и величие монарха; но если он не мог выходить из своего дворца, не подвергая свою жизнь опасности, то следует полагать, что дела управления находились в руках его знати и должностных лиц. Города Мекка и Медина представляют в самом сердце Азии республику не только по форме, но даже по сущности своего управления. Дед Мухаммеда и его предки в прямой восходящей линии действовали в делах внешних и внутренних как наследные правители страны; но они владычествовали, подобно Периклу в Афинах или Медичи во Флоренции, в силу уважения к их мудрости и честности; их влияние разделилось вместе с разделением их наследственных владений, и скипетр перешел от дядей пророка к младшей ветви племени курейшитов. В важных случаях они созывали народные собрания, а так как человеческий род подчиняется чужой воле или путем насилия, или путем убеждения, то существование ораторского искусства у древних арабов и слава, которую оно доставляло, служат самым ясным доказательством общественной свободы. Но их безыскусственная свобода не имела никакого сходства с красивыми и тщательно организованными учреждениями республик Греческой и Римской, в которых каждый член обладал нераздельной долей гражданских и политических прав всего общества. При менее сложных арабских порядках вся нация свободна, потому что каждый из ее членов считает за унижение подчиняться воле повелителя. Его душа закалена теми суровыми добродетелями, которые называются мужеством, терпением и воздержанностью; любовь к независимости заставляет его приучаться к самообладанию, а страх бесчестия охраняет его от более малодушного страха физических страданий, опасностей и смерти. В его манере себя держать сказываются его душевная сила и бодрость: он выражается медленно, обдуманно и сжато; он редко смеется; он не употребляет никаких жестов, а только поглаживает свою бороду, этот почтенный символ возмужалости, и из сознания собственного достоинства обращается к равным без легкомыслия, к старшим без боязни. Свобода сарацинов пережила их завоевания; первые халифы выносили смелое и фамильярное обхождение своих подданных; они всходили на церковную кафедру для того, чтобы убеждать и поучать верующих, и только после перенесения столицы на берега Тигра аббасиды усвоили величественный и пышный этикет, соблюдавшийся при дворах персидском и византийском.