Читать «Комната в подвале» онлайн - страница 12

Он не мог говорить. Страх сковал его, точно кошмар.

Она прошептала:

— Скажите миссис Бейнз, мистер Филип. Ведь вы любите свою миссис Бейнз, да? — Это было непереносимо; говорить он не мог, но он мог шевельнуть губами в отчаянном беззвучном «нет» и зажмуриться, чтобы не видеть ее тусклого лица.

Она зашептала, нагибаясь к нему еще ниже.

— Обманщик! Я все расскажу папе. И сама с вами расправлюсь, дайте только найти их. Вы у меня поплачете! — И вдруг замолчала, прислушиваясь. Где-то скрипнула половица, и минуту спустя, пока она еще стояла, нагнувшись над его кроватью, внизу послышались негромкие голоса — голоса людей, которым было так хорошо вдвоем и так дремотно после длинного дня. Ночник стоял около зеркала, и миссис Бейнз с горечью увидела там свое отражение: жестокость и мука туманились в зеркале, там туманилась старость, тусклость и безнадежность. Она всхлипнула без слез, сухо, чуть слышно; но жестокость — та же гордость, не позволяла ей уступать; это было лучшее ее качество, и без него она казалась бы просто жалкой. Она вышла на цыпочках за дверь, ощупью пробралась по лестничной площадке и стала тихо, чтобы никто не услышал, спускаться по ступенькам. Снова полная тишина; теперь можно было шевельнуться; Филип согнул ноги в коленях; ему хотелось умереть. Это нечестно — стена между его миром и миром взрослых снова рухнула, но теперь они вовлекали его в нечто худшее, чем веселье; по дому бродили человеческие страсти, и он чувствовал их, а понять не мог.

Это нечестно, но он обязан Бейнзу всем: Зоологический сад, бутылка лимонада, поездка домой на омнибусе. Даже ужин требовал верности Бейнзу. Но ему было страшно; он касался чего-то такого же мучительного, как кошмар: окровавленная голова, волки, стук-стук-стук. Жизнь нещадно наваливалась на него: не ставьте же ему в вину, что дальнейшие шестьдесят лет он отворачивался от нее. Он встал с кровати, надел ночные туфли, по привычке старательно оправил их на ноге и, крадучись, подошел к двери; на нижней площадке было не так темно, потому что тяжелые шторы отдали в чистку и сквозь высокие окна падал свет с улицы. Миссис Бейнз осторожно нажимала на стеклянную дверную ручку; он крикнул пронзительным голосом:

— Бейнз, Бейнз!

Миссис Бейнз повернулась и увидела его; он стоял в одной пижаме, прижавшись к перилам — беспомощный, беспомощнее самого Бейнза, и это зрелище еще сильнее разожгло в ней жестокость и погнало ее вверх по лестнице. Он снова был во власти кошмара, снова не мог двинуться. Мужество навсегда оставило его; он исчерпал свое мужество до конца и не успел больше накопить его, не успел хотя бы постепенно закалиться; сейчас он не мог даже крикнуть.