Читать «Команда Смайли» онлайн - страница 240

– Она была наказана, – спокойно произнесла Александра, поверяя это скорее иконам, чем Смайли. – Она не подчинилась историческому развитию. То есть она считала, что история пошла по неправильному пути. Она ошибалась. Люди не должны пытаться изменить ход истории. Это история должна менять людей. Я бы очень хотела, чтобы вы взяли меня с собой, пожалуйста. Я хочу уйти из этой клиники.

Руки ее отчаянно сражались друг с другом, а она продолжала улыбаться иконам.

– Татьяна когда-нибудь встречалась со своим отцом? – спросил Смайли.

– Маленький человек смотрел детям вслед, когда они шли в школу, – ответила она.

Смайли ждал, но она больше ничего не добавила.

– А потом? – спросил он.

– Он смотрел из машины. Опускал стекло и смотрел только на меня.

– А ты на него смотрела?

– Конечно. Иначе откуда мне знать, что он смотрит на меня?

– Как он выглядел? Что делал? Он улыбался?

– Он курил. Держался так свободно. Матушка Милосердная иной раз тоже балуется сигаретками. Ну, это ведь естественно, правда? Говорят, курение успокаивает совесть.

Она нажала на звонок – протянула руку и долго держала палец на кнопке звонка. Смайли снова услышал позвякиванье ключей на поясе матушки Милосердной, приближавшееся к ним, пока она шла по коридорам, и шуршание ее шагов, замолкшее у двери, когда она остановилась, чтобы ее открыть, – это были звуки, характерные для тюрем всего мира.

– Я хочу уехать с вами на вашей машине, – повторила Александра.

Смайли заплатил за нее по счету, и Александра наблюдала, как он отсчитывал банкноты под лампой – совсем так же, как дядя Антон. Матушка Милосердная поймала напряженный взгляд Александры и, возможно почувствовав беду, бросила острый взгляд на Смайли, словно опасалась какого-то подвоха с его стороны. Александра проводила его до входной двери и помогла сестре Благодатной открыть ее, затем очень церемонно подала Смайли руку, приподняв ее в локте и слегка присев на одной ноге. Она хотела было поцеловать его руку, но сестра Благодатная не позволила. Александра смотрела, как он направился к машине, и помахала ему, как вдруг уже у самой машины он услышал ее вопль и обнаружил, что она стоит рядом и пытается открыть дверцу, чтобы уехать с ним, но сестра Благодатная обхватила девушку за талию и втащила в дом, а она кричала, кричала.

Получасом позже в Туне, в том же кафе, откуда Смайли неделю тому назад наблюдал, как Григорьев посещал банк, Джордж молча протянул Тоби заранее подготовленное письмо. Григорьев должен передать его Красскому вечером или когда они встретятся, сказал Смайли.

– Григорьев сегодня вечером хочет уйти к нам, – возразил Тоби.

Смайли рявкнул на него. Единственный раз в жизни рявкнул. Широко открыл рот и рявкнул, и все в кафе встрепенулись: барменша подняла глаза от чтения свадебных объявлений, а из четверых картежников, игравших в углу, по крайней мере один поднял голову.

– Еще не время!

И чтобы показать, что он вполне владеет собой, Смайли спокойно повторил:

– Еще не время, Тоби. Извините. Но еще не время.

Копии письма, которое Смайли послал Карле через Григорьева, не существует, как Смайли, по всей вероятности, и задумал, но в содержании его можно почти не сомневаться, учитывая, что сам Карла объявлял себя мастером по оказанию давления. Смайли наверняка изложил в письме голые факты: известно, что Александра – его дочь от покойной любовницы, не скрывавшей своих антисоветских настроений; что он устроил Александре незаконный выезд из Советского Союза под видом его агента; что он использовал для собственных нужд общественные деньги и ресурсы; что он организовал два убийства, а возможно, также и официальную экзекуцию Кирова – и все для того, чтобы скрыть свои преступные действия. Смайли наверняка указал, что располагает вполне достаточными доказательствами для того, чтобы Коллегия, учитывая шаткое положение Карлы в Московском Центре, ликвидировала Карлу, а если это произойдет, то за будущее его дочери на Западе, где она живет под фальшивым именем, по крайней мере нельзя ручаться. Денег на ее содержание уже не будет, и Александра станет больной эмигранткой, которую будут перевозить из одной больницы для бедных в другую, – человеком без друзей, без документов и без гроша. В худшем случае ее отошлют в Россию, где на нее обрушатся со всею силой его враги.