Читать «Метелица» онлайн - страница 302
Анатолий Борисович Данильченко
И еще одно обстоятельство беспокоило: знает ли учитель содержание его разговора со следователем? По всему, не должен знать, о ходе следствия ему, конечно, не докладывали. Как бы там ни было, но лучше всего не сторониться учителя и не разыгрывать из себя официальное лицо. Да и жалко все-таки, намытарился.
Лапицкий присел на указанный ему стул (приглашать в кресло за журнальный столик и садиться рядом было бы уж слишком), снял фуражку, открыв начинающие отрастать, с проседью, волосы, и вздохнул с облегчением.
— Поседели, — заметил невольно Чесноков.
— Есть немного. — Учитель машинально потрогал волосы. — Был я у вас недели две назад. Сказали — в отпуске, придете сегодня. Вот я и не откладывая… Может, не ко времени?
— Ничего, ничего, работы всегда под завязку, так что и не поймешь, когда ко времени, когда нет. Ну, рассказывайте, как вы, что, когда вернулись?
— В начале июня, уже после амнистии.
— Но ведь, насколько я знаю, амнистия распространялась только на уголовников.
— Верно, на уголовников. Я по пересмотру дела освобожден. Трижды посылал, и вот наконец вняли, как говорится, моим молитвам.
— Значит, вас оправдали?
— Конечно.
— Да-а, — протянул Чесноков, успокоясь: если оправдан, тогда другое дело. — И как это вас угораздило?
— Землячок помог — вот и угораздило.
— Донесли?
— О чем донесли? — насторожился учитель, вопросительно вскинув брови.
— То есть… нет, — смутился на мгновение Чесноков, поняв, что допустил бестактность. — В обиходе так принято… Я хотел сказать: оклеветали. Знаете, когда услышал — не поверил. Просто невероятно. Вот ведь, подумать только… Вы знаете, конечно, из газет о переменах. Невероятно! Невероятно! Вот уж истинно: хочешь понять человека — гляди ему в глаза, а не на модель обуви.
— Да-да, конечно. Только дело в том, возле кого поскрипывает эта обувь.
Чесноков насторожился, невольно глянул на дверь — плотно ли прикрыта. Что-то не туда заворачивает учитель, за такие разговорчики можно и кувырком из кресла… Ишь, нахватался!
— Позвольте, Тимофей Антипович! — произнес он сухо, почти официально. — Ваши рассуждения, знаете ли, умозрительны.
— Хорошо, хорошо, оставим. Время покажет. Даст бог, может, скоро и перестанем бояться.
Чесноков видел, что Лапицкий понял его опасения правильно: опасения за собственное благополучие. Боится же тот, у кого совесть нечиста. Лучше всего было прекратить этот скользкий разговор, но и оставлять учителя при таком мнении не годится. И потом, он, Чесноков, лицо официальное, значит, и вести себя должен соответственно.
— Не понимаю, кто и чего боится? — заговорил он поучительно. — Честным людям бояться нечего. Конечно, без ошибок трудно обойтись, и я могу понять ваше состояние после всего, что вы перенесли, пережили. Однако, дорогой мой, нельзя личные ощущения возводить в нечто общее. Все эти страхи надуманы, поверьте мне.
— Надуманы?