Читать «Метелица» онлайн - страница 258

— Это откровенный обман, — сказал он как можно спокойнее. — Низкий, недостойный обман. На нем долго не продержишься.

— Вона ты куда! — удивился Челышев, поняв наконец, что их разговор последний. — Надо полагать, сжигаем мосты, дверью хлопаем, та-аскать?

— Так будет лучше для нас двоих.

— Для двоих? Ну-у, брат, переоцениваешь ты себя. Для тебя одного. Всего лишь для одного, — проговорил он с наигранным добродушием. — С этого и начинал бы, а то вишь куда завернул. Ах, какие мы решительные задним числом! Не плевал бы в колодец, Сергей Николаевич, авось испить придется.

— Надеюсь найти источник почище.

— Поищи, поищи. Только не замути его так скоро.

У Левенкова пропало желание продолжать разговор: это — что кричать в пустыне.

— Значит, можно рассчитывать, что с вашей стороны не будет никаких препятствий. Я правильно понял?

— Правильно. Можешь писать заявление об уходе. Только не откладывай, у меня дел много, нужен помощник хороший, — подчеркнул он последнее слово.

Все это время Челышев держался спокойно, сохраняя превосходство, но под конец сорвался. Кто-то приоткрыл дверь, пытаясь войти, и он рявкнул на весь кабинет: «Занят!», выдав свое состояние. Демонстрировать далее наигранное спокойствие не было смысла. Он задергал усами и жестко произнес:

— В управлении не советую хлопать дверью, если хочешь уйти сам.

— Это угроза?

— Нет, покуда что предупреждение. В твоих интересах, как я понимаю, не затягивать решение вопроса.

— Конечно. Уж поскорее от свисточков, от гудочков…

— Хм, поэт! Ну, так машина пойдет в Гомель через полчаса.

— Сейчас напишу.

— Давай. — Челышев поднялся, показывая, что разговор закончен, и, уже выходя из-за стола, язвительно заметил: — А быстро ты спекся.

Они поглядели друг на друга, оба презрительно усмехнулись, и Левенков вышел.

* * *

Последние слова директора крепко задели самолюбие Левенкова. Его кабинетный разговор — укус комариный, а Челышев как самоуправствовал, так и будет продолжать, если не зарвется еще больше. Так уж устроен человек: одержав верх над соперником, он всегда считает себя правым и возносится в своей «правоте», не задумываясь над тем, почему случилось так, а не иначе, и даже личные недостатки начинают ему видеться достоинствами.

Все это Левенков хорошо понимал, однако поступить иначе не мог. Ничего явно противозаконного Челышев не сотворил, руководитель он старый, проверенный, все козыри окажутся на его стороне, Левенкова же посчитают заурядным склочником, а то и более того. Не случайно директор предупредил, что может выдать его за клеветника, подрывающего престиж руководителя. А ведь может, такой человек все может. И тогда дело станут рассматривать в другой плоскости — вспомнят и окружение в сорок первом, и добрушский лагерь. Тут вопрос позаковыристей.

Спустя три дня после разговора с Челышевым пришло довольно сдержанное письмо от Нади. Она писала, что жилплощадь по закону остается за ним и он волен распоряжаться ею по своему усмотрению. Но были в письме и такие слова: «Приезжай, Светка очень обрадуется». Они-то и обнадеживали. Он понимал, что не может Надя так вот сразу обо всем забыть, и ее сухое письмо нисколько не обижало. Было ясно: она принимает его и готова простить.