Читать «Русско-прусские хроники» онлайн - страница 186

- Одним из правил Всеитальянской Конфедерации Паладинов - я решил для удобства сокращенно называть ее по первым буквам ВКП - станет принцип беспрекословного подчинения младших старшим. И вот если ты настоящий сын церкви, то обязательно станешь членом ВКП и будешь следовать всем правилам .ее устава. И потому я прошу тебя, сын мой, когда войдешь в собор, не следи за мной, не отыскивай в толпе молящихся и, как только месса закончится, не дожидаясь меня, иди в гостиницу.- Я несколько удивился, но тут же подумал: "А что здесь особенного? Значит, так ему удобнее, а обратную дорогу я найду и без него". И тут же согласился.

- Вот и прекрасно!- воскликнул он,- Вот и прекрасно! Я думаю, ты вскоре станешь членом ВКП, и тогда я стану называть тебя не "сын мой", а "брат мой", ибо все мы будем равными друг другу и не будет среди нас ни "господ", ни "святых отцов", "преосвященств", ни "высокопреосвященств", а только "братья".

Я все сделал, как обещал, и по окончании мессы одиноко побрел в гостиницу.

А Илия вернулся к полуночи и, не заходя в трапезную, молча лег спать. А утром ни слова не сказал мне, отчего я понял, что папа не допустил его к себе, или же, допустив, выслушал, но не согласился с тем, что сказал ему Илия.

Однако, как признался мне сам на следующее утро Илия, он и не собирался просить папу об аудиенции, ибо, как сказал он, "слишком презирал его, чтобы удостоить своим вниманием".

- Зачем же Вы ходили в Собор?- спросил я.

- Там назначил мне встречу один человек,- ответил мне Илия.- И мы потолковали с ним шепотом во время мессы, а потом он пригласил меня к себе домой, хотя и не очень хорошо себя чувствовал.

Судя по тону, каким все это было сказано, домашняя дискуссия не понравилась Илие - во всяком случае, мне так показалось.

Как бы то ни было, но в гостиницу Илия пришел печальным, даже обиженным или оскорбленным и потом долго ходил понурый, словно в воду опущенный.

Однажды я вернулся в гостиницу и увидел, что на его койке лежит какой-то другой, незнакомый мне человек. Я понял, что Илия ушел не попрощавшись, и оправдал его тем, что был он необыкновенно горд и самолюбив и признаваться в неудаче или поражении хоть одному человеку было для него не по силам. И потому он ушел не попрощавшись.

Таков был первый рассказ Джованни Сперотто, услышанный мною и Иоганном.

Читатель, наверное, заметил, что во время этого рассказа только я перебивал учителя и задавал ему вопросы. Иоганн же слушал Джованни очень внимательно, но не проронил при этом ни слова. Когда же Сперотто окончил свой рассказ, Иоганн, как я уже говорил ранее, большой любитель чтения недаром его отец работал в типографии,- сильно покраснел и робко проговорил:

- Могу я спросить вас, уважаемый учитель?

- Конечно,- ответил Сперотто.

- Я не хочу вас обидеть недоверием, но я читал "Житие Святого Равноапостольного Илии" и там ни слова не сказано об его пребывании в Риме до октябрьских ид.

- Ох, молодо-зелено!- засмеялся Сперотто.- Да ни в одном "Житии Илии" об этом и не напишут. Ведь дело-то в том, что его собеседником, как потом я узнал, был великий богослов Ангел Барменский. И он, выслушав Илию, велел больше не приходить ему к себе и не докучать праздной ерундой, которая, как сказал Ангел, наитипичнейшая азиатская ересь, ничего общего не имеющая с подлинным католицизмом.