Читать «Русско-прусские хроники» онлайн - страница 122
Вольдемар Балязин
- Служба такая,- ответил государев человек.- Не за то меня государь жалует, что много сплю,- засмеялся, довольный.
Николка рассказал о вчерашнем, повторил мудреные немецкие слова.
- Погоди-ка здесь,- проговорил Флегонт Васильевич и вышел из избы.
Вскоре он вернулся со стариком невысокого роста, благообразным, опрятным, тихим. Присев на лавку, старик спросил негромко:
- Повтори, будь милостив, те слова, что сказывал Флегонту Васильевичу. Николка повторил. Старец задумался, потом покачал головой, сказал:
- Мудреные те слова, Флегонт Васильевич, редкие. Флегонт Васильевич нетерпеливо передернул плечами:
- И все-таки, по-русски что это значит?
- По-русски это значит...- Старик опасливо покосился на Николку. Флегонт Васильевич махнул рукой:
говори, не бойся, свой-де.- По-русски это значит,- повторил старик,"Затравим углежога".
- Затравим углежога? - переспросил Флегонт Васильевич.
- Затравим углежога,- подтвердил старик.
- А ты верно перетолмачил?
- Если он точно сказал,- повел старик бородой в сторону Николки.
Все трое посмотрели друг на друга, замолчали.
- Может, то условные слова? - робко спросил Николка.
Служилые люди переглянулись.
- Ты вчера толмачил, когда немец перед государем посольство правил? спросил Флегонт Васильевич. Старик утвердительно кивнул.
- А о чем в том посольстве речь шла? Старик снова опасливо покосился на Николку. На этот раз Флегонт Васильевич рукой махать не стал. Подошел к пареньку, протянул ему немецкий серебряный ефимок. Сказал душевно:
- Спасибо тебе, Николай. Мы здесь подумаем, а ты там дело свое делай честно.- И, взяв под локоток, подвел к двери.
Николай и сообразить не успел - оказался на дороге. И, постояв немного, побрел на подворье Глинского.
***
Вечером в горницу, где Николка обитал еще с десятком казаков, заглянул Панкрат:
- Михаил Львович кличет.
Николка, ополоснув лицо, проведя по кудрям деревянным гребнем, побежал к хозяину, непонятно отчего тревожась.
Глинский был весел, и у Николки отлегло от сердца.
- Садись, Николай,- проговорил князь сердечно и ласково. Такого еще не бывало, и Николай понял: зван сюда не по простому делу. Он присел на край лавки, не зная, куда сунуть шапку, мял ее, внимательно глядя прямо в глаза Михаилу Львовичу.
- Ты верный человек, Николай,- сказал Глинский, а Николка вспыхнул от смущения. "Знал бы ты, какой я верный!" - подумал он и низко опустил голову.
Глинский же, принимая это за застенчивость, повторил:
- Ты верный человек, Николай, и я хочу поручить тебе важное дело.
Николка вздохнул и поднял глаза, правдивые, ясные, как у Флегонта Васильевича, если бы мог видеть себя со стороны.
- Завтра в полдень,- продолжал Глинский,- ты поедешь вместе с Христофором в Литву. Проводишь его до ливонского рубежа, а сам воротишься в Смоленск. Я дам тебе двадцать рублей,- У Николки перехватило дыхание: изба стоила рубль.- Купишь на торгу лавку и будешь торговать, чем захочешь. Однако не торговля будет твоим истинным делом. В лавку станут приходить люди и моим именем будут указывать или спрашивать, и что те люди скажут, то ты сполнишь.