Читать «Русско-прусские хроники» онлайн - страница 113

В горнице, засветив лучину, сидела простоволосая старуха - худая, маленькая. Равнодушно глянув на хозяина, прядение свое, однако же, отложила в сторону, встала, не то нехотя, не то устало, сложив руки на животе, поклонилась малым поясным поклоном.

Михаил Львович, скинув шубу на лавку, проговорил ворчливо:

- Неси-ка чего погорячей. Зазяб я с дороги.

Старуха молча пошла к печи, загремела горшками.

"Так ли встречали два года тому",- снова подумал Михаил Львович.

Два года назад, как только дали ему Боровск в кормление, смерды при встрече чуть ли не на колени падали. Шапки с голов у них ветром сдувало. Знали, сиволапые: полтора, а то и два года будет сидеть здесь Михаил Львович и с каждого получит все, что потребно. Однако ж знали смерды и иное: более чем на два года государь никому ни сел, ни городов в кормление не давал. Кормленщику же после того, как срок выходил, надобно было прожить на собранное еще лет шесть и более ничего с подначальных людей отнюдь не брать. А ныне то и случилось: пошел третий год. Нового кормленщика государь пока не ставил, и Михаил Лыювич был теперь для боровчан почти такой же, как и иной проезжий князь - не хозяин и не господин.

Михаил Львович сел под образа, потирая застывшие руки, задумался: "А намного ли лучше житье мое в Ярославце? Сыт, конечно. Все вокруг в послушании. Ярославец-то навечно дан - вотчина. Да в том ли счастье? Это брату Василию в радость - в сытости да в тепле жить, а мне разве то надо? Истинно сказано: "Не хлебом единым жив человек".

Иному скажи, в каком достатке, в какой неге живет Михаил Львович,захотел, мог бы и в вечной праздности пребывать или же в беспрерывных утехах,- мало кто поймет, отчего это неутешен князь, чего ищет, к чему бежит?

И вспомнился Глинскому Малый Ярославец в пору цветения вишневых садов, будто укутанный теплой духмяной метелью. Синие дали под обрывистой кручей, белые лилии и желтые кувшинки, замершие у берегов извилистой речки Лужи, высокие холмы, заросшие ивами, осинами, березами. Трепетная жизнь лесов, полных зверья и птиц: белок, зайцев, лис, барсуков, тетеревов, рябчиков, куропаток. Кипящая от изобилия рыбы Протва, чье имя на языке древних племен, ныне уже исчезнувших, и означало: Протва - Рыбная река.

Вспомнил дом - полную чашу, изобилие благ земных: ясли, полные овса, амбары и подвалы с соленьями и копченьями, бочки вина и меда, дома и флигеля дворни, бани, клуни, сараи, стада коров, табуны коней, отары овец...

И, вздохнув еще раз, нутром почувствовал: ничего ему не надо, если дадено это кем-то и кем-то по прихоти может быть отнято,

Старуха поставила на стол горячий сбитень. Николка принес из возка захваченный в дорогу провиант - завернутое в чистую холстинку жареное мясо.

Из другой тряпицы достал каравай хлеба, малый глиняный жбан соленых огурчиков, флягу светлого рейнского вина.

Михаил Львович, вынув из-за пояса кривой татарский нож, полоснул по краюхе, по мясу, двинул через стол Николке. Паренек, сглотнув слюну, нетерпеливо завозился, ожидая, пока князь почнет вечерять.