Читать «Как я изучаю языки» онлайн - страница 3

Нужен какой-то такой метод, при котором изучение языка не ляжет на плечи тяжким грузом, а будет в жизни трудящегося человека моментом развлечения. Метод, который предложил бы изучающему язык не как искусственно созданный учебный материал, а как самую жизнь, дал бы не упрощенные ради скорейшего усвоения тексты, а оригинальный языковый материал, лежащий в поле личных интересов учащегося и требующий только раздумий с «ключом» в руках.

Голова взрослого человека с большим трудом приноравливается к учебному диктату извне, каким бы мастерским последний ни был. Иное дело, когда меру и характер своей активности учащийся определяет сам: усвоение слов, оборотов, правил происходит быстрее, если учащийся нашел их сам, если на понимание их он сам мобилизовал свою духовную энергию. Самостоятельное решение задачи, как известно, всегда приносит больше радости, а радость этого типа, называемая психологами «переживание успеха», – важнейшее условие эффективности всякой деятельности, в том числе и изучения иностранных языков.

Эта маленькая книжка и посвящена описанию ряда моментов такого «изучения языка не по правилам», в котором вам, дорогие советские читатели, желает много успехов, выдержки и настойчивости преданная вам

Като Ломб

Будапешт, май 1977 года

Введение

Мне было примерно года четыре, когда я своих домашних удивила заявлением, что знаю по-немецки.

– Не говори ерунды!

– Никакая это не ерунда. Ведь лампа – это die Lampe, стул – это der Stuhl. А раз так, то комната тоже die Komnate, а стол – der Stohl. Скажете не так?

Если бы мои родители были знакомы с современной терминологией языковой методики, они бы сказали, что «бедный ребенок пал жертвой негативных зеркальных явлений». (Так называют совокупность ошибок, совершаемых в результате ложного обобщения сходных в различных языках лексических и грамматических явлений.) Родители посмеялись, не знаю, или погрустили, но, по-видимому, раз и навсегда решили, что я вряд ли когда-нибудь смогу овладеть иностранным языком.

И поначалу жизнь, казалось, подтверждала их мнение. На уроках немецкого языка в гражданской школе^[1] я прилежно тащилась в хвосте моих одноклассниц, которых воспитывала дома какая-нибудь «фройляйн», или тех, кто по происхождению были немками. И позднее, во время учебы в гимназии, меня считали языковой бездарью, так что в университет я подала документы на естественный факультет.