Читать «Роман с простатитом» онлайн - страница 57

Но… улицы становились все темней и трущобней, лиловость и беззубость рож сгущались с каждым шагом – и все же это были

Елисейские поля среди ее густеющего повествования: барахолка, рэкет, таможни, шмон, высадки с вещами, взятки. “Запираешься с ним в купе…” – я мечтал об одном: дотащить ее до кузины, прежде чем кто-то ее употребит.

Но в завершающем кошачьем заповедничке имени Раскольникова, у окошка выломанного электрощитка, где были выставлены две бутылки отложившейся от нас “Алазанской долины” (приемщика посуды замуровали), она вдруг с силой потянула меня назад, в облупленность просторную. Закапал дождь, она непримиримо выдернула из пугающе элегантной сумки черный плащ, тщательно изжеванный заморским теленком, и, колыхая сложенными черными крылами, продолжала влачить меня по осыпающемуся брошенному городу. Дождь превратился в ливень, мои лопнувшие кроссовки алчно чавкали всеми десятью безгубыми пастями, но пощада не шла.

Среди асфальтовой детской площадки мы сидели на зыблющейся подвесной скамейке, а ливень молотил по пластиковой стиральной доске над нашими головами. Поцелуй меня, приказала она с ненавистью, и ее мерцающее лицо было прекраснее и безжалостнее, чем лик забабахинской овчарки. Дохлыми улитками губ я промусолил всю ее шею Нефертити, прежде чем отказался поганить последнюю, еще пульсирующую тайну. Сердечный клапан влипал в глотку.

Бесчувственными пальцами я выдавил в кармане третью валидолину, страшась, что она заметит или не заметит.

Как всегда при обнажении реальности, возникло чувство ирреальности: с ногами в воде, я заперт ливнем в неведомой трущобе с незнакомой женщиной, которая может добить меня одним движением языка. Я попробовал снова обнять ее мертвой рукой – как бы в рассеянности, будто это вовсе и не я.

– Тебе что, плохо? – Она заметила, как я, стараясь распрямиться при вдохе, раскачиваю скамейку: со мной уже была даже не сестра, а кошка, встревоженно мурлыкающая над подслеповатыми котятами.

Дождь уютно барабанил по крыше нашего домика, я грел ноги в тесных теплых ванночках, из последнего горящего окна на нас снисходительно поглядывала закутанная в платок повешенная старуха – кто-то очень удачно составил мешки на подоконнике.

– Почему ты так безответственно относишься к своему организму?..

– Потому что я его ненавижу. У меня от него один стыд и позор.

– Это все из-за меня!.. Я как представила, что ты сейчас отправишься к жене под бочок…

У замурованного приема стеклотары она чмокнула меня в губы, будто в лобик.

Но следующим утром она уже ждала меня у витринки с “Алазанскими долинами” тоже невыспавшаяся (не торчать же ей одной в пустой квартире!) и хмурая. Лишенная каблуков, в джинсиках, она гляделась почти кнопкой. Из оперения жар-птицы остался только внезапный огненный отлив петушиной шеи в ее рекламно струящихся волосах.