Читать «Женщина на проселочной дороге» онлайн - страница 3

От резкого поворота головы волосы ее разлетелись, и я обратил внимание на то, что ее лицо испещрено мелкими шрамами; беглого взгляда хватило отметить их на скуле, на губе, в углу рта, шрамом была изломана бровь, будто кто-то специально нанес их так, чтоб они бросались в глаза. Вот оно что! Сразу стала понятна ее маленькая хитрость — кутать лицо волосами.

Она, конечно же, поймала мой взгляд и больше уже свою ущербную красоту не прятала.

Я, отвечая на пожелание Юрия Андреевича непременно познакомиться с ее стихами, предложил ей прислать их, вырвал лист из записной книжки, написал и свой адрес, и адрес организации и заверил ее, что стихи ее будут доброжелательнейше прочитаны, поскольку за них ходатайствует «сам Юрий Андреевич» (так звали агронома).

Вот и все. Мы едва успели обменяться дюжиной фраз, а газик уже затормозил: мы стояли посреди улицы. Елена торопливо поблагодарила нас, распахнула дверцу, выпрыгнула, быстренько надела босоножки, подхватила веши и пошла к ближайшему дому. Я смотрел ей вслед: оглянется, нет? Не оглянулась. А в душу вкрадывалась печаль. Было ощущение, будто посреди солнечного летнего дня уходит лето, меркнет солнце; будто что-то большое, значительное прошло мимо, оставляя пустоту.

Оставалось успокоить себя, заполняя пустоту рассуждениями: красота что это, и откуда она берется, причем — как-то всегда неожиданно, врасплох, и зачем сгущается в природе и среди людей до опасных концентраций — настолько, что заставляет радоваться, печалиться, страдать? Не есть ли она всего лишь моя собственная тоска по несбывшемуся или утраченному, и я наделяю ею первую встречную женщину, цветок, закат?.. Нет, все было не то! А печаль оставалась…

Потом мы заехали в правление местного совхоза; Юрий Андреевич зашел туда ненадолго, а когда поехали дальше, я спросил у него: почему у их поэтессы такое… — я не нашел более мягкого эквивалента слову «изуродованное» — лицо?

— О, это целая история! — оживился он, отвлекаясь от своих мыслей. — И тянулась она много лет, на глазах у всего села, — продолжал он охотно. — Я ж хорошо знаю эту Ленку — моя дочь в одном классе с ней училась, вместе школу кончали. С ними учился один оболтус…

— Да уж, непременно оболтус! — влез в рассказ шофер. — Все у вас — одни оболтусы!

— А кто он, по-твоему? — вскинулся на него агроном. — Оболтус — у меня и слова другого нет!

— Человек как человек, — угрюмо пробормотал шофер.

— Хм, «человек»! — усмехнулся недоверчиво Юрий Андреевич. — До человека еще дорасти надо… В общем, Олег его звали. А надо сказать, статный был парень, девичья погибель, и у Ленки с ним закрутился роман. Чуть ли не с восьмого класса. Черт их знает, что у них там было и чего не было… Известно, красота девок портит, головы кружит им самим сильнее, чем парням. Но Ленка — правильная была, ее уважали. Даже секретарем комсомольским избирали, не помню только: не то классным, не то школьным. Так, Генка? Ты ж тоже тогда учился?