Читать «Кандалы» онлайн - страница 266
Скиталец
Клим в страшном возбуждении сбросил одеяло, сел и сжал худыми ладонями свою голову о длинными волосами.
— Ну, вот и забыл! — горестно вскричал он. — Мозг мой горит! Голова готова разорваться! Страшный наплыв мыслей, и вот — забыл самое главное, что хотел сказать! Но вы же знаете, вы только притворяетесь… Подскажите же мне, подскажите!
— Успокойтесь, ложитесь в постель и ждите! — авторитетно сказал человек в халате. — Все будет сделано, вы все получите, что вам полагается получить — только нужно лежать спокойно и не волноваться!
Клим послушно лег, не спуская с посетителей страдальческих глаз.
Они повернули к двери.
— Тиф, конечно! — вполголоса сказал доктор, — и кроме того, острое нервное расстройство!
Они остановились у порога, похожие на двух зловещих птиц, о чем-то очень тихо поговорили.
Едва захлопнулась дверь, как Клим — в одном белье — соскочил с постели, шатаясь, подбежал к двери и, ударяя в нее ногами и кулаками, закричал:
— Воротитесь! вернитесь! вспомнил!
Он прислушался. Мертвая тишина была ему ответом.
— Ушли!
Клим снова застучал кулаками в двери:
— Подождите! вот что я вспомнил: «Есть на земле великий дурак! Друзей он принимает за врагов, а врагов за друзей! Грудь его полна страданий, корабль без руля и сердце без надежды. На голове его дурацкий колпак с церковными колоколами вместо бубенчиков! И когда его страдания становятся особенно невыносимыми, он трясет головой, чтобы звоном колоколов оглушить себя! Но придет время — он так придавит мизинцем ваши умные головки, что мозг ваш брызнет до звезд!»
Он засмеялся и вдруг умолк. В стеклянный глазок двери на него смотрел чей-то живой, внимательный, наблюдающий глаз.
Клим отпрянул назад и, словно поняв что-то страшное, вдруг грянулся навзничь на холодный каменный пол.
На площади между старым Займищем и бывшею «Детской барщиной» около школы была устроена трибуна с колоколом на столбе, напоминавшем древнее вече.
Под тревожный звон этого колокола все Займище сбежалось на площадь: ни в школе, ни в сборной избе, ни в Народном доме огромная толпа не вместилась бы.
На трибуну, одетый по-праздничному — в красной рубахе, в суконной поддевке, подпоясанный красным кушаком, с открытой головой, с волосами в кружало, — поднялся Лаврентий.
Вокруг него тесными, густыми рядами стояла вооруженная боевая дружина из здоровых молодых парней с винтовками на плечах, все были одеты, как Лаврентий — празднично и молодцевато, с шапками набекрень. Уездный телефон, устроенный на земские средства помещиками для их удобств, — приспособили для сношений с городом: там, в земской управе дежурил у телефона надежный человек, фельдшер Солдатов. На другом конце телефонного провода в конторе кандалинской больницы находилась жена Солдатова Антонина. У околицы была поставлена вооруженная стража, остановившая подъехавшую бричку, в которой сидели земский начальник и старшина; их пропустили.
