Читать «Фельдмаршал» онлайн - страница 5

Он вывел Понса во двор. Там уже стояла повозка аббата, готовая к дальней дороге. Вышли во двор и его два старших брата. Сёстры – те ещё были малышки, и большую часть дня проводили в кровати.

Дедушка Жюльен, как того представил ему отец, хотел было помочь ему, Понсу, сесть в повозку.

Но он, отстранив его руку, сказал:

– Я сам!

Он вскарабкался на повозку и уселся посередине большого сиденья, обитого тёмной кожей, отдающей запахом чего-то уже знакомого ему.

Аббат добродушно рассмеялся:

– С таким иноком наш монастырь теперь заживёт!

Отец тоже засмеялся.

Он же, Понс, не понимал, почему они, взрослые, смеются и что в этом такого, если он хочет всё делать сам.

Аббат, забравшись в повозку, слегка подвинул его, сел рядом, взял в руки вожжи.

– Ну, с Богом! – сказал он и перекрестился. – Месье Жак, жду тебя на следующей неделе. У нас, в монастыре, освободилась вакансия казначея. Месье Бернар скончался… Рад буду хлопотать за тебя на эту должность!

Он подхлестнул вожжами по бокам лошадки:

– Пошла, пошла, Ленивая!

Повозка выкатилась за ворота усадьбы. Понс, обернувшись, увидел, как машут руками вслед ему родные. Повозка повернула за угол каменной ограды.

И его родные исчезли для него навсегда.

* * *

В монастыре, куда они приехали, Понса поразили высокие массивные стены из бутового камня. Внутри монастыря, за тяжёлыми дубовыми воротами, с крепкими запорами, стояли такие же, из бутового камня, монастырские постройки, и кельи – крохотные, как хижины в горах у бедных горцев.

И в одной такой келье поселили его.

Дверь скрипнула, открылась, и он шагнул вслед за своим дедушкой, аббатом, в темноту кельи. И первое, что он увидел – ложе, массивное, тоже каменное, только сверху прикрытое настилом из досок. На нём лежало одеяло, шерстяное, жёсткое, старое. Похоже, им укрывался один из тех, кто уже навсегда покинул обитель… И подушка, тоже жёсткая… Единственное маленькое оконце. В него сочился слабо божий свет…

Освоившись на своём новом месте, он как-то взобрался на монастырскую стену и оглядел окрестности, томимый интересом: куда же привезли-то его.

Перед ним открылась долина, пологие невысокие холмы, безлесье… Сады, вон там поля и виноградники… А тут рядом пруд. О нём ему уже сообщили словоохотливые иноки, готовые поговорить с кем-нибудь, рассеивая скуку и однообразие монастырской жизни, тяжёлого повседневного крестьянского труда.

В монастыре он оказался не один, из мальчиков, иноков. Были ещё такие же, осиротевшие.

Раз в день, утром, до завтрака, строгий аббат занимался латынью с ним и ещё с тремя мальчиками его же возраста.

С одним из них Понс сошёлся ближе всего. Звали его Рони. Тихий, худенький, черноволосый, родом откуда-то из этих же мест. С умным взглядом, он тактично выслушивал, когда ему что-нибудь рассказывали, затем уже говорил что-то своё. Он остался круглым сиротой, в отличие от Понса, у которого был жив отец и братья, да ещё дедушка.

– Латынь – язык Бога, на котором апостол Пётр впервые открыл божественные установления другим народам, – поучал аббат…