Читать «Книгоедство» онлайн - страница 233
Александр Етоев
И в этом еще одно ценное свойство писательской натуры Лескова – в литературе он не стоял на месте.
Собирание чего бы то ни было уже выделяет человека из средней человеческой массы. Оно привносит в его жизнь момент одержимости, уникальности, особенно когда предмет собирательства уникален сам по себе. Впрочем, даже миллионноликая компания собирателей книжных редкостей, причем неважно каких – хоть редких изданий советских детективов 40-50-х годов, хоть «эльзевиров» или народных лубочных книжек позапрошлого века, – привлекает к себе внимание людей далеких от собирательских интересов.
Кстати, в советские времена к собирателям относились чуть ли не как к врагам народа. У коллекционеров картин конфисковывали их собрания живописи, причем более умные нарочно дарили живописные раритеты музеям, чтобы предстать в глазах государства этакими бескорыстными меценатами. А в 70-е годы прошлого века в прессе упорно муссировалась идея о том, чтобы сильной государственной волей изъять у владельцев личных библиотек их книги и передать библиотекам общественным. Между прочим, это было вполне реально. Любая власть в состоянии предсмертной агонии готова пойти на любую гадость, лишь бы показать свою состоятельность и тотальность.
В этом смысле собирать бабочек и жуков было безопаснее, чем книги или картины. Хотя, если вспомнить, в литературе существует один довольно жуткий пример, когда якобы безобидное собирание бабочек закончилось настоящей драмой. Я имею в виду роман «Коллекционер» Джона Фаулза. Помните, главный герой романа в маниакальном стремлении коллекционировать красоту начинает с бабочек, а кончает живым человеком, девушкой, которую и доводит до гибели? Владимир Набоков вроде бы патологией не страдал и не кончил свою жизнь на электрическом стуле, хотя тоже коллекционировал бабочек, о чем пишет во множестве своих сочинений, особенно, по-моему, в «Даре».
Из окружающих меня литераторов я знаю одного достойного человека, собирающего жуков. Это Павел Крусанов, написавший «Укус ангела» и «Американскую дырку». У него дома на Коломенской улице стены завешаны застекленными рамками с этими жесткокрылыми бедолагами. Каюсь, я тоже поучаствовал в прибавлении его коллекции, когда летом 2006 года привез Паше из-под Анапы парочку представителей жесткокрылых.
Я думаю, что из всех болезней, собирательство самая безопасная. Если не брать в расчет редкие случаи патологии – например, описанный Фаулзом.
Мало того, не было бы на свете коллекционеров – не сохранилось бы большинство из того, что мы видим в современных музеях. Поэтому – да здравствует собирательство!
