Читать «Книгоедство» онлайн - страница 228
Александр Етоев
Почему эти часы обезьяньи? Сейчас объясню. Способ измерения времени был придуман в Древнем Египте. Помогли в этом важном деле священные храмовые обезьяны гамадрилы, которые в древние времена считались человеку роднёй. Читаем у П. Флоренского («Философия культа», М.: Мысль, 2004, стр. 90), который в свою очередь цитирует Горапполона по греческому переводу Филиппа:
Египтяне у этого животного наблюдали поразительную правильность в мочеиспускании: гамадрил, по мнению египтян, мочится каждый час, и так равномерно, что египтяне были наведены этим явлением на изобретение клепсидров (водяных часов) и на разделение дня и ночи на двенадцать равных частей. Трисмегист, когда был в Египте, своими глазами убедился в том, что гамадрил в течение дня мочится двенадцать раз в правильные промежутки времени, и это ему дало мысль устроить прибор, который искусственно выпускает воду совершенно равномерно, и потому и явилось разделение дня на двенадцать часов.
Тот же Гермес Трисмегист усовершенствовал свое изобретение, добавив в него механизм управления течением времени, т. е. создал первую в мире машину времени. Она-то и перешла в наследство доброму Санта-Клаусу на радость людям и – особенно – нашим детям.
Что мне больше всего нравится в этом поэте, так это его фамилия. Мне вообще нравятся поэтические фамилии, сделанные из цветовой гаммы. Андрей Белый, Василиск Гнедов, Борис Рыжий, Серафим Голубой. Это я, конечно, шучу. Саша Черный поэт хороший не только своей фамилией. Сатирик, лирик, автор замечательных «Солдатских сказок» и «Фокса Микки», – за что бы Саша Черный ни взялся, всё у него ладилось и выходило на славу. Я, когда работал такелажником в Эрмитаже, часто, наблюдая за публикой в залах, повторял строчки из его стихотворения «Стилисты»:
«Эти вазы, милый Филя,
Ионического стиля!»
– «Брось, Петруша! Стиль дорийский
Слишком явно в них сквозит...»
Я взглянул: лицо у Фили
Было пробкового стиля,
А из галстука Петруши
Бил в глаза армейский стиль
А еще мне очень нравится:
Утро. В парке – песнь кукушкина.
Заперт сельтерский киоск.
Рядом – памятничек Пушкина,
У подножья – пьяный в лоск...
А еще... Впрочем этого поэта цитировать можно долго. Он всегда был актуален и современен и остается таковым по сей день. Это свойство хорошей литературы – быть востребованной во все времена, независимо от года создания. А может быть, это свойство общества, которое, что вчера, что сегодня, – не меняется, хоть ты лопни.
Вот список многочисленных интересов знаменитого шведа Эммануила Сведенборга, кроме, разумеется, основного – практического постижения Бога:
В Лондоне еще юношей он выучился на переплетчика, столяра, часовщика, наладил изготовление линз и научного инструментария. Еще он рисовал карты для глобусов. Кроме того, он занимался разными естественными науками, алгеброй и новой астрономией Ньютона, с которым хотел пообщаться, но знакомство не состоялось. Он был практик-изобретатель. Он предвосхитил небулярную гипотезу Канта – Лапласа, спроектировал летательный, а также подводный аппарат, предназначенный для военных нужд. Ему мы обязаны способом измерения долгот и трактатом о диаметре Луны. Около 1716 года он затеял издавать в Упсале научный журнал, который красиво назвал «Гиперборейский Дедал» и издавал его двадцать лет. В 1717 году отвращение к занятиям сугубо умозрительного свойства вынудило его отказаться от предложенной королем кафедры астрономии. Во время дерзких, ставших легендарными, войн Карла XII он служил военным инженером. Он разработал и создал приспособление для перемещения кораблей волоком на расстояние более четырнадцати миль. В 1734 году в Саксонии вышли три его тома «Философских и минералогических сочинений». Он писал добротные латинские гекзаметры, и английская литература привлекала его силой воображения. Если бы он не посвятил себя мистике, он стал бы знаменитым ученым. Как Декарт, он хотел найти то место, в котором душа соединяется с телом...
