Читать «На чем держится мир» онлайн - страница 20
Ицхак Мерас
— Ну?
Это Антанасу не терпится.
— Долго нам тут сидеть? Долго цацкаться с тобой? Ты нам руки-ноги целовать должна, что саму не тронули. А может, забыла, что положено за укрывательство евреев?
Он усмехнулся.
— Девка… В ногах у меня должна валяться за то, что сжалился. Снова засмеялся.
— Я говорил! Придет коза к возу! Ну? Пришла? Хо-хо-хо… Да теперь-то меня не купишь. Я за власть стою. Он повернулся к немцу:
— А?
Тот, ничего не поняв, одобрительно кивнул и сплюнул шелуху.
Был, совсем недавно был у нее Антанас.
От него за версту разило самогонным перегаром, когда ввалился в комнату.
— Принимай! Говорил, приду — и пришел! Навалившись на стол, порылся в карманах и вытащил горсть драгоценностей.
— Выбирай! Говорил, с подарками приду — вот они!
Она смотрела на кольца, с камешками и без камешков, на цепочки, белые и желтые, на тяжелые серьги, рассыпавшиеся по столу.
— Выбирай! У отца твоего сопливого снова землю забрал… Моя власть теперь… Моя! И работать ни к чему. Пускай батраки да пленщики работают!
Она пятилась от него и от добра, лежавшего на столе.
— Выбирай! Моя власть, а? Можешь снова в ногах валяться, чтобы замуж взял. А может, и возьму, ну? Ладная ты баба… Хозяйкой в усадьбе будешь. Поди сюда, соскучился я по тебе. Вот провалиться мне на этом месте, соскучился… Выбирай!
Она пятилась, а он приближался, загонял ее в угол.
— Может, и люблю тебя, кто знает?
— Уйди… — ответила она, понурив голову.
— Что?
— Уйди… Убью… — сказала она, сжимая в руке железный шкворень.
— Ты… меня… гнать? Меня… с подарками? Ты… немцу… так дала? За жиденка?! А мне, литовцу, отказываешь…
Он по-прежнему приближался, сгорбившись, с полусогнутыми руками, норовя схватить ее в охапку. Тогда она подняла тяжелую руку со шкворнем.
— Убью… — сказала.
Он вдруг поверил и отступил. Попятился к двери, потом вернулся, сгреб все со стола, спрятал обратно в карман и вышел, грозясь:
— Ты… Со мной так? Будет время… Придет коза к возу! На голых коленях как миленькая приползешь!
Немец нагнулся, потом выпрямился, снова присел, склонив голову. Пригнувшись, на цыпочках прокрался в огород и выхватил что-то из-под широких листьев. Сдул землю…
— Ха-ха! Дас шмект герлих!
И в крепких челюстях хрустнул зеленый огурец.
— Лос, лос, — говорил он, смачно жуя.
— Ну? — снова спросил Антанас, улыбаясь. — Видишь, идти надо. Зовет. А то, может, еще побрешешь? Он дернул шнур, и Юозукас вскочил.
— Будто сам не вижу: кузнеца парнишка… Знала, знала, что сама виновата. Сама!
Своими руками беду впустила.
Раза три уже заходили к ним во двор старички. Такие благостные, обходительные, приятные.
— Вы тут, милая, навсегда поселились или как?
— Не знаю, — ответила она. — Может, потом подыщу себе место, на деревню уйду. Трудно с тремя ребятами… А вам-то что, отцы?
— Ничего, милая, ничего. Не знаем, куда деваться, пристанища ищем.
— Пол-избы пустует, живите, если понравится, — пригласила она.
— Нет, нет, мы еще потерпим. Обойдется. Не станем вас стеснять, зачем… Такие детки славные! Пусть летают по всей избе. А тот, старший, светленький, уж не кузнеца ли сынок, а?