Читать «Последние дни земной жизни Господа нашего Иисуса Христа» онлайн - страница 177

Справедливо, замечает при этих словах блж. Августин, что Иисус Христос когда молчал, молчал как агнец; а когда говорил, говорил как пастырь. В этих словах слышен истинный глас истинного Пастыря, Который, решившись положить душу Свою за овцы, не оставляет без вразумления и самых вепрей, ищущих Его души. Пилат, желая знать о том, чего ему нельзя было знать, о небесном происхождении Иисуса Христа, совершенно забыл ту истину, которую ему прежде всего следовало помнить, то есть что суды земные, как и все деяния человеческие, находятся под невидимым управлением Судии Небесного, Который потребует некогда строгого отчета от неправедных властителей. И вот, Господь, не удовлетворив безвременному любопытству Пилата, подает однако же помощь его слабой совести, приводит ему на память истину, что дело, которым он теперь занимается, подлежит, кроме его лифостротона, суду гораздо более высокому, Божественному, и что ему остается быть только орудием этого суда на земле. Словами: «Более греха на том, кто предал Меня тебе», — освещена перед Пилатом, сколько нужно было для его вразумления, будущая судьба врагов Иисусовых и его собственная. Ему дается предварительно слышать будущий приговор себе от Небесного Судьи за то, что не спас от смерти Праведника, слышать во всей точности, то есть что его ожидает неизбежное наказание, хотя меньшее по сравнению с наказанием личных врагов и предателей Иисусовых.

Совесть римлянина и на сей раз не была глуха. Смелое указание Иисуса Христа на Судию Небесного, явный намек на несчастную участь, ожидающую Его гонителей, твердая решимость исполнить Свое великое предназначение, прозрение в тайну совести Пилатовой, кажется, совершенно устранили неблагоприятную перемену мыслей, которая могла произойти в последнем из-за молчания Господа на его вопросы и даже угрозы. Если судья не слышал от Подсудимого признания в том, что Он есть Сын Божий, то не слышал и отрицания. Между тем, мог полагать, что необыкновенный Узник имеет какие-либо особенные причины не открывать тайны Своего лица и происхождения. Поэтому, выйдя из претории, Пилат, по замечанию св. Иоанна (Ин. 19, 12), не только не изменил прежнюю позицию защитника невиновности Иисусовой, но еще усерднее начал искать возможность спасти Его от смерти. Молчание евангелиста не позволяет сказать с уверенностью, к чему именно обращался прокуратор для достижения этой цели и что было сказано им первосвященникам.

Прокуратору явно нельзя было утверждать, что Обвиняемый не признает Себя виновным в присвоении имени Сына Божьего, ибо кроме того, что Господь не отрекся перед ним от этого наименования, первосвященники могли вдруг представить свидетелей того, что Он называл Себя Сыном Божьим; нельзя было Пилату заявить, и что обвинение Иисуса Христа в наименовании Себя Сыном Божьим не составляет преступления, достойного смерти, ибо не его было дело судить о тяжести преступлений, касающихся иудейской религии. Но тем с большим правом Пилат мог объявить первосвященникам, что подсудимый Узник если в чем-либо и виновен, то уже наказан за то слишком; и несправедливо было бы за одно и то же наказывать так жестоко дважды; мог снова отклонять от себя окончательное решение дела под предлогом необходимого совещания с Иродом, к области которого принадлежал Иисус Христос, мог даже, как представитель кесаря, явно принять Господа под защиту римского правосудия, как человека, гонимого синедрионом по личным мотивам.