Читать «Пасторский сюртук» онлайн - страница 139
Свен Дельбланк
Герман рыгнул, утер губы и бережно поправил лавровый венок. Потом назидательно поднял вверх палец.
— Послушай меня, дорогой мой. Сказать по правде, не стоило бы метать перед тобой бисер, но коль скоро образованной аудитории у меня нет… Говоришь, я переменился. И очень хорошо! Разве странствовать не поучительно и не полезно, а? Что же до твоих глупых претензий, запомни одно: великих людей не бывает.
— Ну и что? Мне-то какое дело?
— Не перебивай. Итак, великих людей на свете нет. Все люди дураки. Я знаю об этом из надежного источника. Но встречаются такие, что поглупее и понедужнее прочих. Своего рода избранность, заместительное страдание. И вот я, понимаешь, один из этих избранников.
— Чушь, — буркнул Длинный Ганс.
— Что-о?
— Да так, ничего.
— Понимаешь, это люди избранные и осененные благодатью. Облеченные водительской миссией. Но только теперь я отчетливо вижу, что составляет истинную их задачу. Отрицание избранности. Отречение. Великий человек не может действовать, не причиняя ущерба, как великан не может двигаться в слишком маленьком доме. Понятно? Великий человек должен отступить, отречься. Знаешь, эта мысль наполняет меня непостижимой радостью. Когда не можешь единоборствовать с реальностью, не ломая себе при этом ноги, самое милое дело — сидеть и помалкивать со спокойной совестью. Например, отшельником.
— Глупости!
— Дерзишь?
— Вы что же, считаете, что надо покорно терпеть все издевательства генерала и шевалье? Да?
— За тебя, друг мой, я отвечать не могу. Но великий человек не вправе жаловаться и бунтовать против своего начальника. Он должен покорно принимать все, что происходит. А коли станет совсем тяжело, всегда можно утешиться сознанием, что ты именно таков, каков есть. Но я не понимаю, чем ты недоволен. Живем мы тут как у Христа за пазухой.
— Ничем вас не проймешь.
— Если хочешь знать, это особенность великого человека. — Герман рыгнул и улегся возле корзины со снедью. Накрыл лицо салфеткой, руки сложил на груди. — Не тревожься понапрасну. Предоставь большие помыслы мне, я умею с ними управляться. У меня все в порядке, ясно? Пора кончать с бесполезными раздумьями и глупыми амбициями. Временами на меня нисходит блаженнейший восторг, я общаюсь с божественным и тогда чувствую себя одним из избранников. И сознавать это очень приятно. Боже мой! Вовсе меня разморило на солнышке. Разбуди загодя, до начала первого представления, ладно?
— Спите. Вы теперь только на это и годитесь.
— Да, а что? Между прочим, отшельник я блистательный.
— Будь вы пошустрей, пастор, отшельник из вас был бы никудышный.
— Больно ты говорлив. Не мешай, я буду спать.
Утро выдалось не по-майски жаркое. Чистое эмалево-голубое небо потихоньку затягивала дымка зноя. Изнемогшие птицы умолкали одна за другой. Подбородок у Германа отвис, из влажной дыры в бороде доносился умиротворенный храп. Длинный Ганс смотрел на него с отвращением.
Но что это? До первого представления еще далеко, а по дорожке к гроту направляются двое господ. Тот, что в темной крылатке, видать, знатная персона. А коротышка в военном мундире наверняка из нижних чинов, вон как егозит да юлит вокруг темной крылатки — аккурат такса у ног хозяина. Господи Иисусе! Длинный Ганс ахнул от изумления. И тотчас принялся трясти спящего Германа.