Читать «Удовлетворение» онлайн - страница 101

Сотый раз звонит сотовый, сотовый в сотый, скоро будет двухсотый…

И тогда сотовый станет двухсотовым… Отключить звук и не париться.

Нет, не получится – Даша должна знать, что Пэм не устала ждать её.

Что в любой момент можешь ответить и весь этот кошмар немедленно закончится. Сотовый, двухсотовый, трёхсотовый…

Можно считать себя не такой как все, можно сколько угодно поднимать себя над серой массой большинства, можно раскрепощаться до изнеможения, но когда неожиданно обнаруживаешь, что ты действительно несколько в стороне от толпы, что игры в независимость закончились и вся твоя жизнь подчиняется совсем иным правилам – здесь есть чего испугаться. Дашу с детства программировали на нормальное женское счастье – выйти замуж за хорошего парня, нарожать ему детишек, сколько удастся, и мирно-счастливо стариться в унисон. Да что здесь изобретать – наши матери-бабки-прабабки так жили и нам завещали.

Природой так заведено, а против природы не попрёшь. И эти ночные игры, Пэм с её хищно-ласковым зверьком и ожогами прикосновений, кокаин, вино в ванной на её коже, слюна, мгновенно высыхающая на сосках, слова-кристаллики, разъедающие укрытие – всё это не укладывается в схему. Ты просто испугалась подруга, испугалась настолько, что вычёркиваешь напрочь всё, что имеешь. Лучше ничего, чем не как у всех. Так что больше никогда не пизди о своей долбанной внутренней свободе – её у тебя и в помине нет…

Курить, зависнув на бесконечном внутреннем монологе, задумчиво уставясь на тлеющий кончик сигареты и вздрагивая при очередном звонке телефона, ставшего уже двухсотовым…

Был момент, когда Даша часто изменяла Пэм, наугад выдёргивая из безликой мужской массы, перманентно варившейся в бурлящем котле местной богемы, отдельных особей – а вдруг срастётся, вдруг случится то самое, настоящее, правильное, чтобы без внутренних уступок и компромиссов, без балансирования на грани можно-нельзя. Но никогда не получалось ничего путного, только вымученные совокупления с натужными ласками, после чего приходилось часами отмокать в ванной, тщетно смывая чужие запахи с захватанного, затёртого дежурными прикосновениями тела. Но ощущение грязи оставалось, его его ничем не смоешь. А ещё – острый стыд и комок невыплаканности, плотно застрявший в горле и мешающий дышать. И глаза Пэм – она ведь знала о каждом из них – глаза Пэм, только глаза и ни слова упрёка.

Здравствуй, дорогая, я ждала тебя, не ложилась, просто не хотелось спать, бессонница, видишь – глаза красные, давай я сварю тебе кофе, вот круассаны, любимая, я очень скучала по тебе, завтракай, а я буду просто сидеть и смотреть. Лучше бы Пэм её ударила, что-ли…

Но ни разу…

Потом прекратилось и это – был только Пепел. Набегами, периодами… Что-то заставляло его иногда искать пристанища именно у

Даши. Не у Татьяны, не у Пэм… Взламывать все её, Даши, коды и пароли, врываться и выжигать всё дотла…

А она – она старательно разрушала всё, чем жила в последнее время, погребая под обломками себя, Пэм и всё, что поместилось в эти несколько месяцев их сумасшедшей связи. Только связи-то и нет больше