Читать «Газета День Литературы # 75 (2002 11)» онлайн - страница 72

А потом... доски... завалили рьяного парня, которому хотелось ордена, новых сапог и бесконечных сладостных соитий. А дух тления, идущий от него, признали падалью, собачьей там или кошачьей. Но, что славно, не говном".

Как же нужно ненавидеть людей, чтобы так понимать их, так изображать их, как это делает в своей новой повести "Ангел мертвого озера" весьма крепкая, известная с советской поры писательница Галина Щербакова. В этом маленьком отрывочке задеты многие болевые точки, традиционные для русской литературы, а потому авторская интерпретация в данном случае — показательна. Тут вам и отношения матери с сыном (патология), погибающая деревня (и находили же о чем скорбеть писатели-деревенщики, ведь это всего лишь очаг разложения, источник бомжей), тут — учитель-химик, которого тошнит от школы и детей, тут — краешком — бомбист Иван Иванович с его манией, тут — наркоманы, тут — убийство, тут, наконец, глумление и кощунство над самой человеческой смертью, тут и привет от гнилого милиционера народному любимцу Василию Теркину, тоже преступно мечтавшему об ордене и не отказавшемуся бы от новых сапог. Да, "славно", что не "говном" пахнет.

Пахнет, дорогие писатели, прямо от страниц воняет. Вы уж извините за этот предложенный вам сленг.

Повесть Г. Щербаковой, опубликованная в №7 "Нового мира" за этот год, выглядит, к сожалению, весьма типично. Открыты шлюзы вседозволенности, течет словесная река и плотные испарения ненависти клубятся над ней. Ненависть эта какая-то всепроникающая — это больше, чем чувство к конкретному человеку, это неприятие самой жизни, это тотальное отсутствие радости и любви, и в этом литература постперестройки диаметрально противоположна русской классике и никак не является ее наследницей.

Повествование Щербаковой претендует на притчевость и даже концовочка выписана в духе "Кыси" Татьяны Толстой. Такая вот притча о нас с вами, о нашей с вами стране — "мертвом озере", о русских людях и русских проблемах (всё больше сексуальных), о проблемах других народов, живущих в России... Притча ведь всегда претендует показать истинный лик добра и подлинную харю зла. Детали в ней все говорят, образов случайных не бывает.

Действие закручено вокруг бомбы, взорванной в конце концов в переходе, в результате чего погибла, в частности, медсестра Вера Разина — дитя (читай: жертва) "белявой полуевреечки и чернявого жеребенка из Италии". Остальные персонажи все как-то связаны с Верой. Сама главная героиня, в которой проглядывают родственные автору черты, пишущая "книжонки" о Чехове-Бунине — "милая тетка Зеен" и Иван Иванович — подлинно русский человек, свихнувшийся на идее, вдруг возненавидевший жену (дочка у них, кстати, лесбиянка) и мечтающий свою ненависть к миру вообще воплотить в бомбе, кою взорвать и восстановить поруганную справедливость. И пусть физически не взорвал, зато как мечтал! Он, он — истинный бомбист. Читателю остается самому решать, насколько сильно смердит этот персонаж, особенно сквозь реалии чеченских войн.