Читать «Библейские и святоотеческие источники романов Достоевского» онлайн - страница 16

Именно это пережито Мармеладовым и Соней. Оливер Клемент на заключительных страницах «К источникам с Отцами», посвященных аду, единению святых и страшному суду, процитировав Дионисия Ареопагита и Иоанна Лествичника, приводит отрывок из «Слова» 90 Исаака Сирина, в котором содержатся две евангельские цитаты, присутствующие в том же порядке в монологе Мармеладова. «Преподобный Исаак Сирин, — пишет Клемент, приводя эту цитату, — живописует зажигательными словами в текстах, из которых исходит благоговение и к которым нечего добавить, икону безмерной любви Бога к человеку, столь прекрасной и потрясающей, сколь прекрасна фреска "Сошествие во ад" в Хоре. "Бог несправедлив", нужно это сказать правильно, не так, как атеисты, не видящие ничего, кроме земного, не замечая на земле ни крестов, ни пустых гробниц. Нужно говорить это, основываясь на кресте, на гробницах, на Пасхе, противостоя множеству теологов, закостенелых на идее справедливости, идее слишком человечной для того, чтобы приложить ее к Богу» (Клемент 1982; 298).

Достоевский выражает эту смелую богословскую концепцию о «несправедливости Бога» — или лучше сказать о неземных критериях этой справедливости — через такого героя, как Мармеладов, который, сознавая всю свою низость, нищету и слабость, находит в себе силы обратиться к Всевышнему и попросить его о помощи. Именно в этот момент пелена спадает с его глаз, и герой открывает для себя за поверхностью вещей иное состояние, полное любви и прощения. Это состояние, пережитое теми, кто, прочувствовав всю свою недостойность и нищету, находит в себе силы попросить Бога о помощи. В этот момент с глаз героя падает завеса, и он открывает другое состояние, полное любви и прощения^[28].

Возможно, что после четырех лет каторги, утратив многие из своих иллюзий и надежд, Достоевский дошел до этого в момент кризиса после смерти жены и брата, к которым испытывал самые глубокие и сильные чувства. Здесь важно подчеркнуть, что в тот момент, когда писатель решает поставить в центр романа «православное воззрение»^[29], он делает выбор, основанный на чтении творений Отцов Церкви, и одновременно на лично пережитом опыте.