Читать «Дюма. Том 57. Княгиня Монако» онлайн - страница 267

Король был покорен моими просьбами, искусным притворством и показными чувствами. Я же была не на шутку обижена. Мы пробыли в этом дивном кабинете очень долго; вернувшись к себе, я почувствовала себя чрезвычайно обессиленной от того, что принуждала себя, сдерживая свои чувства, и мне пришлось лечь в постель. Блондо не спала всю ночь, ухаживая за мной.

На следующий день я встала отдохнувшей, уверенной в себе, готовой дать отпор врагам и победить. Маршал явился в мои покои узнать, что произошло на самом деле, так как слухи, ходившие при дворе со вчерашнего дня, внушали ему беспокойство. Он тщетно меня расспрашивал: я ничего ему не сказала.

— Я была больна, сударь, а сейчас все в порядке — вот и вся хитрость. Король возил меня в карете, это так, но он часто берет с собой разных дам, подобное желание возникает у него каждый день, и никто не злословит по этому поводу, для чего же людям злословить обо мне? Я скоро покажусь в обществе, скажу всем то, что говорю вам, и на этом все закончится.

Действительно, как я и обещала, все закончилось именно так. Я держалась естественно, с достоинством, живо, как того требовали обстоятельства, и ни у кого не нашлось повода в чем-либо меня упрекнуть. Я встречалась с королем почти каждый день в нашем тайном убежище, куда меня приводил Бонтан. Господин де Марсильяк не принимал в этом участия — он был слишком известным лицом. Я мужественно молчала и никому не открывала своих чувств. Я оставалась невозмутимой, когда надо мной подшучивали, и вела себя столь сдержанно, что все усомнились в очевидном. Король похвалил меня за это, он собирался даже, в порыве великодушия и любви, объявить меня своей возлюбленной и тем самым унизить моих недоброжелателей, но я снова отказалась. Мне требовалось большее.

В конце концов, нашему роману пришел конец, и я прекрасно помню это до мельчайших подробностей. В тот день произошло одно событие, о котором я хочу рассказать, потому что оно делает честь королю — он проявил при этом твердую волю, необыкновенную прозорливость и мудрость.

Это случилось перед мессой. Господин де Данжо уже мало-помалу становился кем-то вроде фаворита его величества. Он кичился своей любовью к литературе и тем, что опекал служителей словесности. Он сообщил королю, что г-н де Корнель находится в галерее и желает с ним немного побеседовать. Это было отнюдь не принято, но в ту пору король не был столь строгим в отношении этикета, каким он стал впоследствии.

— Пригласите господина Корнеля, — сказал он.

Старика позвали, и он вошел, обрадованный этой милостью; король принял его с почтением, которого тот заслуживал. Талант Корнеля был уже не таким, как в пору его молодости, его стали забывать, отдавая предпочтение Расину, чья звезда только восходила, и это сказывалось на благополучии старика.