Читать «Нарбоннский вепрь (Божественный мир)» онлайн - страница 185
Борис Толчинский
-- Пошли к Эребу вы, сиятельство! Довольно мне оскорбления терпеть от вас... вы, глазом не моргнув, сожгли в огне чужой войны шестьсот моих солдат и горюете о какой-то варварской девчонке!
-- Я уничтожу вас, Септимий Доламин. Вы проиграли битву -- и вас ждет расплата.
-- Вы проиграли, а не я!
-- Я проиграла? Я?! Вы меня смешите! Вижу, в вас ума совсем не осталось. По-вашему, потеряв всего одну когорту, я уже проиграла? Это я-то, София Юстина! Когда мне будет нужно, я одержу победу. Но уже без вас. Вопросы есть?
-- ...Еще один, ваше сиятельство. Кому мне передать дела?
-- Вы в самом деле решили поступить, как подобает поступать патрису?
-- Так точно.
-- У вас есть сын, если я не ошибаюсь.
-- Не ошибаетесь. Он заканчивает Академию Генштаба.
-- Ваш сын ее успешно закончит и получит достойное место во флоте.
-- Я хочу умереть, зная, что мой сын не будет стыдиться своего отца...
-- Хорошо. Я что-нибудь придумаю. Посмертной славы вам не обещаю, адмирал, но и поношений... полагаю, их тоже не будет!
-- Благодарю, ваше сиятельство.
-- Простите и вы меня, адмирал. Это политика. Увы, политика часто бывает несправедливее войны...
-- Конечно. Я буду молить о вас богов. Не каждому солдату императора суждено принять смерть из-за прихоти такой красивой женщины, как вы, княгиня София...
-- Ох, ничего-то вы не поняли!
-- Понял. А впрочем, это уже неважно... Да будут боги благосклонны к вам. И к вашему сыну Палладию.
-- Думаю, он будет жить. Прощайте, адмирал. Я также помолюсь о вас великим аватарам.
-- Прощайте, ваше сиятельство...
* * *
148-й Год Кракена (1786),
5 мая, Галлия, пещера Гнипахеллир
Из дневниковых записей Януария Ульпина
...Герцог явился к нам на рассвете. Сказать, что он выглядел плохо -значит ничего не сказать. На нем не было лица. Все то время, что минуло со дня битвы, мы не беспокоили его, и делали это вполне сознательно: наш благородный друг обязан был сполна почувствовать бремя власти и ответственности. Без нашего участия.
Мы знали, разумеется, что его тревожит. Первомайская победа явно была пирровой. Чтобы справиться с одной-единственной когортой, молодому герцогу пришлось пожертвовать жизнями более чем трех тысяч преданных ему людей. А если прибавить события горячего апреля, можно с уверенностью утверждать, что наш благородный друг остался править в государстве без армии, без знати, без казны. Он это понимал. Со дня на день герцог ждал новой интервенции. Когда второго мая с рейда порта исчез линкор "Уаджет", герцога это нисколько не обрадовало. Он был уверен, что София снарядит против него по меньшей мере преторию морских пехотинцев, и против этой силы он уже не выстоит...
Наш благородный друг не знал, как знали мы, что Софии Юстине не до него нынче. Она дни и ночи пропадает в Центральной клинике Фортунатов, не отходя от сына ни на шаг. Умница! Это для нее лучший способ замять нарбоннский скандал -- да разве кто посмеет обвинить в политических просчетах страдающую мать?! Даже плебеям Корнелия Марцеллина и то не хочется прослыть хладнокожими циниками. Вдобавок София обезоружила критиков, подав в отставку с поста министра колоний, правда, не в связи с неудачей в Нарбоннской Галлии, а якобы из-за тяжелой болезни Палладия. "Растроганный" отец, первый министр, не посмел удовлетворить прошение дочери и взамен отставки предоставил ей месячный отпуск... Мы убедились, в который уже раз, в умении нашей врагини устраивать душещипательные фарсы, виртуозно ускользать от ответственности, да при этом выглядеть святой и героиней в глазах слезливой аморийской публики!