Читать «Повесть о Гэндзи (Гэндзи-моногатари) (Том 2)» онлайн - страница 47

Многих придворных дам, которые соперничали друг с другом во времена ее юности, давно уже не было в живых, другие, бесцельно скитаясь по миру, влачили жалкое существование... Право же, странно устроен мир! Столь горестно короткая жизнь выпала на долю Государыни, а эта женщина, не отличающаяся особыми достоинствами, живет до сих пор, спокойно творя обряды, хотя уже тогда, когда Гэндзи впервые встретился с ней, казалось, что близок крайний срок ее жизни.

Неправильно истолковав причины задумчивости Гэндзи, Гэн-найси-но сукэ воодушевилась и, вспомнив молодость, сказала:

- Лет немало прошло,

Но забыть до сих пор я не в силах

Наши прежние дни

И то, как меня называл ты

"Мать матери моей..." (187)

Неприятно пораженный ее развязностью, Гэндзи ответил:

- Лучше ты подожди,

Пока в мире ином возродишься,

Тогда и узнаешь,

Бывает ли так, чтобы сын

Мать свою забывал?

Весьма надежные узы связывают нас, не правда ли? Как-нибудь мы с вами поговорим об этом более обстоятельно... - С этими словами он вышел.

В западных покоях были опущены только некоторые решетки - видно, жрица все-таки не хотела показаться негостеприимной. На небо выплыла луна, и снег, тонким слоем покрывавший сад, заискрился, придавая холодной ночи неожиданное очарование. Гэндзи вдруг с удивлением вспомнил, что престарелая жеманница и зимняя ночь издавна причисляются людьми к разряду явлений, вызывающих неприятные чувства...5

На этот раз Гэндзи держался с необычной для него степенностью.

- Мне было бы достаточно услышать от вас, именно от вас, а "не из уст чужих" (188), всего несколько слов, пусть даже далеко для меня не лестных, и я бы смирился, - настойчиво просил он, но женщина оставалась непреклонной.

"Даже в те давние годы, когда оба мы были молоды и многое нам прощалось, я со всей решительностью отказала ему, несмотря на то что этот союз наверняка пришелся бы по душе покойному отцу. Теперь же, когда миновала пора расцвета, я тем более не могу допустить, чтобы он услышал мой голос", думала она, и сердце ее не смягчалось, поэтому Гэндзи оставалось только сетовать на ее поистине удивительное жестокосердие. Вместе с тем, боясь показаться неучтивой, жрица не принуждала гостя немедленно покинуть ее покои, а церемонно беседовала с ним через прислужницу, чем уязвляла его еще больше.

Постепенно темнело, дул пронизывающий ветер. Гэндзи вдруг сделалось очень грустно, и он сказал, изящно отирая слезы:

- Убеждался не раз

В том, сколь сердце твое жестоко.

Но, забыв обо всем,

Позволяю себе терзаться

От новых и новых обид...

"Кого же винить?" (189)

Дамы, как обычно преисполненные сочувствия, передали его слова госпоже.

- Право, к чему

Мне встречаться с тобой, изменяя

Привычкам своим?

И без того известно,

Сколь изменчиво сердце твое...

Не в моем обычае менять раз принятые решения... - ответила она. Разумеется, Гэндзи мог дать волю негодованию и удалиться, на прощание осыпав ее упреками, но в его возрасте это было вряд ли прилично, а потому он сказал, обращаясь к Сэндзи:

- Надеюсь, вы понимаете, сколь охотно станут говорить в мире о моем поражении? Смею ли я рассчитывать?.. Конечно, слишком дерзко требовать, чтобы вы вспомнили о реке Молчанья (68), и все же...