Читать «Инга. Мир» онлайн - страница 61
Елена Блонди
— А?
— Что теперь? Ему что говорить?
— Олежке-то? А ничего. Пусть он там со своею цыпой.
— Ничего ты не знаешь, дед, — шепотом сказала в заботливо закрытую дверь, — как же не говорить.
Разговор с сыном состоялся позже, когда Инга наплакалась и устала сидеть, а выйти все же трусила, испуганно прислушиваясь к тому, что во дворе происходит. Там гремела посуда, вполголоса переговаривались мальчики, кто-то шлепал взад и вперед, Димка поругался с Коляном, разыскивая свою бритву, немножко полаял Кузька, и смолк, когда на него прикрикнул Гордей. А потом захлопали дверцы и багажники, зарычали машины, разворачиваясь у дальних проволочных ворот, что распахивались на пустошь.
И снаружи кто-то прошел, останавливаясь у двери. Пусть это будет Гордей, трусливо захотела Инга, шаркая по полу высохшими, облепленными песком ногами. И вздохнула, поправляя волосы.
— Мам? — негромко позвал Олега, — ну ты чего, до ночи там собралась? У нас каша гречневая. И оладьи в сметане. Мам?
Пока она собиралась ответить, добавил вкрадчиво:
— А кофе. Я варил, сам.
Инга встала и, пытаясь улыбнуться, пошла к облезлой двери, раскрыла ее в яркий свет позднего утра. Олега отступил на шаг.
— Ладно тебе. Блин. Трагедия.
Она поняла, с улыбкой, видимо, получилось неважно.
Сидели за дощатым столом, погруженным в почти черную тень, а на границе тени и света Нюха, привалившись спиной к столу, вытягивала ноги, укрытые складками прозрачного летнего платья. Глаза закрыты, в ушах плеер, тонкие руки сложены на коленках. И неяркие губы шевелятся, выпевая неслышные слова.
Инга медленно ела теплую кашу, залитую молоком.
— Она что? Ей совсем неинтересно, да?
Олега засмеялся, наливая из ковшика кофе.
— Сказала, потом послушает. А сейчас у нее утренний допинг. Что-то там классическое.
Будто в ответ руки девочки поднялись, что-то рисуя пальцами в горячем застывшем воздухе. И упали снова, застыли на коленях. Шевельнулась босая нога, поднимаясь на пальцах, после — другая. Будто по всему тихому телу прошла волна. И стихла.
Какие все деликатные, горько усмехнулась Инга, хлебая горячий сладкий кофе, даже Гордей испарился из собственного дома.
— Рассказывай, — деловито сказал Олега, — пока нет никого, а после купаться пойдем.
Она уцепилась за это «после», одновременно ругая себя — ну что ж ты такая дура Михайлова, он тебе сын, и любит. И ты его. Неужели какой-то откровенный разговор может что-то изменить в отношениях? И ругая, все равно боялась. И — не знала, как рассказать. Но он сидел, ждал, внимательно поглядывая, переводя взгляд на долгую фигуру Нюхи и ее беспорядочно заколотые кудрявые волосы, и снова смотрел на мать.
А ведь если бы не эта девчонка, может быть, не пришлось бы… Вива когда-то сказала — вот все само расплелось и сплелось.
— Я влюбилась, — сказала Инга, — очень сильно, прям в смерть. И я была очень, очень решительной.
— Ты и сейчас такая, — осторожно сказал Олега, когда она остановилась.
Инга кивнула.
— Да. Наверное. Я не знаю, правда. Ну вот. А когда я влюбилась, то случилось еще. Я полюбила. Не его. Совсем по-настоящему, и уже никакого там — в смерть. Оказалось, на всю жизнь, ну черт, я помирать не собираюсь, но мне это здесь подумалось и понялось. Ладно, чего это я, с конца-то. Значит, я увидела нового жильца Тони, московского художника Каменева. И влюбилась.