Читать «Гусман Смелый» онлайн - страница 23

Слава дона Феликса среди горожан и студентов достигла тем временем такой степени, что его всюду встречали приветственными кликами. Но некоторые кабальеро этого города, побуждаемые завистью, сговорились его убить, и хотя паж одного из них предупредил дона Феликса о грозящей ему опасности, он не пожелал принять никаких мер предосторожности и не стал скрываться. Заговорщики нанесли ему свыше сорока ран, и слуги принесли его к жене в таком состоянии, что Изабелла не надеялась, что он останется в живых.

Здесь будет уместно рассказать о происшествии, случившемся с неким знатным итальянцем, читавшим однажды вечером «Амадиса Галльского».^[46] Когда он дошел до того места, где герой, под именем Вальтенебрес, изображен лежащим на скале в пустынной местности под названием Пенья-Побре, то, не обращая внимания на множество слуг, смотревших на него с удивлением, он начал рыдать и, ударив кулаком по книге, воскликнул: «Maledetta sia la donna que tal te ha fatto passare!»^[47]

Прошу вас, не отчаивайтесь, ваша милость, ибо дон Феликс уже выздоравливает; мужество не вытекло вместе с кровью из его ран, сила духа его удержала в теле жизнь. Другой на его месте, без сомнения, умер бы; он, однако, выжил, на удивление самой природе.

Когда дон Феликс выздоровел, он велел поставить на площади шатер, увешанный всякими девизами, и встал на рассвете у его входа, приказав в качестве вызова трубить в трубы и бить в барабаны. На доне Феликсе были белые с золотом доспехи, яркий плюмаж соломенно-желтого и белого цветов, расшитые золотом и серебром чулки, белые сапоги, на плече копье, в левой руке шпага; и со щита свешивалось объявление с вызовом на поединок, прикрепленное к дощечке, поддерживаемой тремя шнурками золотого, желтого и белого цветов. Вид дона Феликса внушал ужас. Поднятое забрало открывало гневно сверкавшие глаза и черные усы – словно траур по тем жизням, которым он угрожал.

Так простоял он на месте целую неделю, и ни один кабальеро не вышел в поле, или, как говорили древние, на ристалище. По истечении этого времени его слуга, конный и в полном вооружении, коснулся щита, на котором висел вызов. Дон Феликс вышел из шатра и проскакал вместе с этим слугою расстояние, равное броскам трех копий, после чего так ударил своим копьем в землю, что она задрожала, а копье разлетелось на кусочки. Затем он направился домой, и все население города проводило его шумными и восторженными кликами. Прошло несколько дней, и завистники, которые и тут нашлись, – хотя, казалось бы, истинная доблесть не должна порождать зависти, – довели все случившееся до сведения короля, обвинив дона Феликса в том, что он будто бы хотел взбунтовать этот город. Произвели, как водится, следствие, и так как у зависти никогда не бывает недостатка в лжесвидетелях, то их не замедлили и на этот раз найти. Дон Феликс был приговорен к обезглавливанию на эшафоте и для этой цели был доставлен в столицу.