Читать «Шведские спички» онлайн - страница 91

— Ну вот и лето, заявляю об этом вполне официально, хотя оно и длится уже два месяца. Какой прекрасный сезон!

И в самом деле, с каждым днем становилось все жарче. Мужчины носили рубашки навыпуск, женщины — легкие платья. Только Бугра оставался еще в своей блузе и в кепке, прилипавшей от пота ко лбу.

Бугра нашел себе работу «человека-рекламы» и пригласил мальчика сопутствовать ему в походах по городу. Щит, прикрепленный к плечам старика, превозносил достоинства одной ювелирной лавки на площади Жюль Жоффрен, специализировавшейся на продаже колец для помолвки, для бракосочетания, а также подарков к крещению, к первому причастию, к свадьбе. Старик и мальчик обходили бульвар Орнано, бульвар Барбес; Оливье нес под мышкой тяжелый пакет с розовыми и желтыми листками рекламных проспектов. Бугра был в плохом настроении и ворчал:

— Черт побери, вот и навьючили меня, точно осла с ярмарки. Шагай, Бугра, — ты ведь лакей капитализма, вампиры пьют твою кровь, а ты еще кричишь им браво!

Он протягивал прохожим величественным жестом рекламные листки; если же кто-либо отказывался или вскоре бросал смятый листок в сточный желоб, старик оглушал его сиплыми злыми выкриками:

— Плоха, что ли, моя бумажонка? Не красивая? Или, может, скверно составлена? Мсье показывает свою спесь! Он предпочел бы какую-нибудь похабщину, а? На свинью похож этот мсье, сразу видно! А ну сыпь отсюда, злодей Ландрю^[8]!

«Злодей Ландрю» старался поскорей улизнуть и, пожимая плечами, повторял:

— Ну что за выходки? Что его так разобрало, этого человека?

На бульваре Рошешуар, против кафе «У Дюпона все вкусно» толпа окружила слепого музыканта с банджо, сидящего на складном стульчике; его жена, причесанная под певицу Дамиа, с громкоговорителем в руках, пела надтреснутым голосом какую-то злободневную песенку, предлагая зевакам портреты популярных певиц, отпечатанные на нотных листках фиолетовой, розово-коричневой, синеватой, как керосин, или серой, как сталь, краской. Бугра и Оливье подошли поближе, перестали раздавать свои рекламные проспекты, чтоб не мешать артистам, и послушали песенку «Я родилась в предместье Сен-Дени». Потом артисты принялись торговать нотами, и, уже отойдя, старик и ребенок услышали начало песенки: «Я полюбила тебя навсегда, город любви, город любви».

Так как именно этим бульваром замыкалось пространство, указанное коммерсантом для распространения реклам, Бугра и Оливье вернулись в свой квартал, пройдя еще по улицам Севест, Ронсар и Мюллер. Время от времени Бугра бросал взгляд на люки канализации — было так просто кинуть туда все эти нерозданные рекламные листки и спокойно прогуливаться, хотя и со щитом на спине, но уже сунув руки в карманы и безмятежно следя за дымком из своей трубки. Догадался ли Оливье, что его компаньон затеял спор со своей совестью, что совесть вышла из этого препирательства победительницей и теперь он с чистой душой протягивал прохожим листок за листком?

— В сущности, — сказал Бугра ребенку, — наши бумажонки никому не нужны, разве что льстят самолюбию этого обиралы…