Читать «Шведские спички» онлайн - страница 146

— А это тебе. Бибиш послал. Он сказал, что это награда для утешения.

Ошеломленный Оливье не решался взять книгу. Он прочел ее заглавие: «Жизнь Саворньяна де Бразза^[13]», а перелистывая, увидел картинки, на которых были изображены верблюды и арабы в национальной одежде — джелаба.

— Кто это? — спросил Оливье.

Капдевер надул щеки и с шумом выпустил воздух — это означало, что он и представления не имеет. В конце концов, все это неважно: детей почти всегда награждают книгами, которых они не могут понять.

— Наверно, что-то с колониальной выставки, — предположил Лулу.

Оливье ощутил и радость и грусть. Он не понимал смысла фразы «Награда для утешения», но все же полагал, что «утешение» в каком-то смысле связано со смертью матери.

— Ну что ж, тогда… — сказал он, держа свою книгу бережно, как поднос. И спросил: — Это Бибиш?..

— Да, — ответил Лулу, — это он ли-ч-но тебе дарит!

Господин Гамбье, по кличке Бибиш, принадлежал к той породе учителей начальной школы, которые то проявляли к ученикам чрезмерную строгость, то строили из себя ласкового папочку. Жил Бибиш в районе Лила в домике с маленьким садом, в котором росли три яблоньки. По утрам он вынимал из портфеля два больших яблока и клал на свой стол для всеобщего обозрения. Тот, кто отличался по сочинению, диктовке или по арифметике, имел право на яблоко. Книга, которую он прислал в подарок Оливье, чем-то походила на яблоко из сада Бибиша.

Тем временем этот ужасный Лопес, сложив руки рупором, уже кричал Капдеверу и Лулу:

— Знаете, на кого вы похожи в ваших венках?

Оба мальчика, как и следовало ожидать, решили его проучить. Они протянули свои книги Оливье:

— Держи, Олив! Сейчас мы его «протрем с песочком».

И хотя у них на головах, как у римских императоров, были лавровые венки, ребята бросились в погоню за Лопесом, а Оливье, нагруженный книгами, неожиданно услыхал над собой чей-то голос:

— Замечательно, малыш, это просто замечательно!

Он обернулся. Длинный худой старик в сером костюме смотрел на него сквозь пенсне в золоченой оправе. И, так как Оливье явно не понял его, он указал на стопку книг:

— Значит, ты хороший ученик, да? Не сомневаюсь, первый в своем классе?

— Э-э… нет! — ответил Оливье.

— И притом еще скромный…

Старик любезно покачал головой и пошел, заложив руки за спину, сутулясь, вспоминая, по-видимому, свое далекое детство, когда и он был хорошим учеником.

Когда взлохмаченные Лулу и Капдевер вернулись за книгами, Оливье рассказал им про старика и дети расхохотались. Лулу сразу же попытался принять важный, как у того старика, вид… но его волосы были в ужасном беспорядке и смешно торчали из-под венка, сбитого набекрень.

А Капдевер заявил:

— Ну вот и конец замятиям. Уже каникулы, ребята…

Лулу воспринял эту очевидную истину как открытие.

Он заломил венок на затылок и загнусавил:

— Хм! Хм! Это правда! Каникулы наступили. Вот позабавимся все трое! Ты будешь Крокиньоль, я — Рибульдинг, а Капдевер — Филошар.

Приятели стали гримасничать, по-обезьяньи подражая трем действующим лицам из «Пье-Никеле»^[14]. Лулу ткнул рукой в волосы Капдевера, взъерошил их и закричал: «Кудрявый красавчик», — Оливье засмеялся: Капдевер ненавидел, когда его так называли.