Читать «Шведские спички» онлайн - страница 122

— Ну вот и прекрасно. А сейчас мы расстанемся. Мне нужно позвонить одному другу.

Оливье крепко пожал ей руку. Может быть, чересчур крепко, но он вспомнил, как люди говорили, что рукопожатие должно быть чистосердечным и прямодушным. Мальчик посмотрел в сторону девчонок-насмешниц, которые все еще жеманно болтали, и пошел на цыпочках из салона, как будто он был в церкви.

*

Оливье правилось смотреть на Лулу, когда тот морщил нос, кривил свой забавный рот, чесал «вшивую башку» и придавал еще более смехотворный вид своей и без того уморительной мордочке. Альбертина пренебрежительно говорила о нем: «Ну и фигляр! — и, посмотрев на Оливье, обычно добавляла: «Два сапога — пара!»

Когда Лулу переставал вертеться вьюном, то он вовсе не становился таким задумчивым или грустным, как Оливье, отнюдь: за неугомонными движениями тела следовала столь же буйная речь — Лулу обожал игру слов, всякие песенки или двусмысленные фразы, которым научился у своего отца. Он, подняв палец, изображал вдовушку, которая трясет лорнетом и мямлит смешным голоском: «Один молодой человек, девяноста лет от роду, сидя на камне из белого дерева, читал ненапечатанную газету при свете погасшей свечи». Или говорил, покачивая головой и паясничая: «Нет, мы этого никогда не узнаем… — И после паузы, полной отчаяния, добавлял: — Нет, мы никогда не узнаем, кто поставил корзину с калачами под кран канистры с бензином. Увы! Мы этого никогда не узнаем».

Скучать с Лулу было невозможно. В карманах у него постоянно хранились какие-то забавные вещицы: игральные кости, прозрачная коробочка с бегающим по лабиринту мышонком, которого следовало загнать в убежище, чтоб спасти от кота, была у него и куча кривых гвоздиков, и нужно было разгадать секрет, как сцепить их друг с другом. Иногда Лулу предлагал сыграть партию в ши-фу-ми : полагалось, спрятав за спиной руку, выбросить ее неожиданно вперед, сложив в форме камня, листка или ножниц. Или он брал веревку и заставлял всех играть, припевая: «Распилим поленце для мамаши Никола: на тысячи кусочков свои сабо сломала она». Он знал кучу детских считалок, чтоб решить «кому водить», и любил загадывать слова, обозначающие ремесла.

— С…р.

— Столяр.

Так как почти всегда оказывалось не то, надо было назвать все буквы подряд. Оливье выкрикивал гласные и согласные, и при каждой ошибке Лулу добавлял мелом еще одну деталь к нарисованной на тротуаре виселице. К концу игры Оливье уже не только был повешен, но даже сожжен. А Лулу смеялся вовсю: «Это был слесарь!» Оливье бурно протестовал: «Так ты ж не той буквой закончил, разве так пишут?»

Существовали и другие игры, но уже без твердо установленных правил. Начиналось с утверждения: «Я буду солдатом…» — и дальше фантазировалось, что могло из этого проистечь, вплоть до абсурда: «Я буду солдатом и… и съем пирог с яблоками!» Или Лулу объявлял: «Одно из двух!» — и Оливье находил всегда первое из двух и никогда — второе, а однажды у него получилось: «Одно из двух — или я глуп… или же… я глуп!»