Читать «На своей земле: Молодая проза Оренбуржья» онлайн - страница 115

— До-мой! Хочу домой!

Коля прижал к себе рукой брата и поволок за собой дальше, в сторону села, больше уже не останавливаясь. Толик, пригревшись возле его бока, успокоился и лишь изредка всхлипывал.

Вдруг шелест пшеницы перед ними оборвался, и стало совсем тихо. А рядом, за выгоном, оказалось село, и Толик от неожиданности громко и радостно засмеялся.

Далеко на конце села звякнуло колодезное ведро, проехали по улице доярки с пустыми бидонами, и кто-то на колхозном дворе выругался: «Тпру, идол тя, не терпится ему!» А там, где звякнуло ведро, девичий голос пропел:

За измену твою, за неверну любовь

Я уж больше тебя не люблю.

Возле дома что-то темнело, похожее на высокую копну. Еще издали это непонятное проговорило бабкиным голосом:

— Явились, бегуны! Мать их по всему селу ищет, непутевых...

В кухне горел свет. За столом, видно было в окно, сидели отец и Евгений Васильевич. На столе дымил самовар. Отец что-то говорил, а Евгений Васильевич, одетый, должно быть, еще к собранию в праздничный костюм, склонив голову, слушал.

Коля поставил удочки за дверь, звякнул ведерком.

— А, рыбаки, — Евгений Васильевич обернулся на звук. — Покажите карпа.

— Карп в пруду остался, — быстро, пытливо взглянув на Евгения Васильевича, Коля шмыгнул по лавке за стол.

— Им ужин не надо давать, самовольникам, — проговорила бабка, ставя вареники на стол.

— Пусть их резвятся пока, — добродушно усмехнулся отец.

Евгений Васильевич посадил Толика на колени, пододвинул ближе к нему миску. Толик закрывал глаза и с усилием жевал вареник.

— Что ж, теперь, небось, в город зафинтилите? — спросил Коля председателя, не поднимая глаз от еды.

— Ишь какой! — усмехнулся Евгений Васильевич. — Нет, не зафинтилю, пойду на прежнюю должность, агрономом.

— Это правильно.

— Ах, шельмец! — Евгений Васильевич рассмеялся, но тут же снова задумался.

— Скорее учись, да помощником к нему. Пойдешь? — спросил отец.

— Ладно, вот только школу закончу.

— Хорошие у тебя растут дети, Илья Платонович.

— Ничего дети, без ремня пока обходятся, — улыбнулся отец, а Толик открыл при этих словах глаза и стал жевать веселей.

Мальчики, постелив себе, легли тут же, у двери на крылечке; за дверью еще долго слышались голоса.

— Студентами были, — говорил Евгений Васильевич, — жизнь на селе собирались ладить. Шумели, спорили...

— А тут жизнь тебя ладит, — поправил отец. — Не горюй шибко-то. И бери выше. Тогда своя беда покажется вдвое меньше.

— Как это?

— А так: что там твое горе или мое!? Переживем да еще научимся на нем. Надо, чтобы мы колхозу беды не сделали.

— И правда, я ведь об этом забыл в обиде.

— Тасю свою меньше жалей, пусть в поле идет... — уж не вытерпела, вставила свое слово бабка.

Кто-то скрипнул крылечком и тенью прошел на кухню. Там стало оживленней, и голос Кирилла Прохина проговорил:

— Не думай плохо, Евгений Васильевич. Ничего не поделаешь, раз так получилось. А работу ты любишь и агрономское дело хорошо знаешь. Так что народ решил верно.