Читать «Листья опавшие» онлайн - страница 21
Алесь Жук
Предвечерье было молодое, весеннее, даже праздничное.
Почему-то тогда вспомнилось, как Иван Петрович Шамякин рассказывал, как читатели остро воспринимали образ Бородки из его романа «Криницы».
Образ этот быстро отошел в небытие, да и сам роман тоже. На «Добросельцев» Кулаковского реагировали по-другому: самого сняли с должности редактора «Маладосці», издавать повесть книгой запретили, сломали писательский хребет человеку.
***
Прошел писательский съезд с неожиданными последствиями для меня. На второй день съезда, когда я собирался в редакцию подписать в печать полосы, в комнате президиума задержал Кузьмин. Сели к небольшому столику, закурили.
— Жук, пойдешь секретарем Союза.
— Александр Трифонович, у меня и своих забот хватает, — только и нашелся возразить.
— Ну, тут они не все твоими будут.
В комнату некстати зашла П. П. Украинец. Кузьмин поднялся, потушил сигарету. Я понял, что для него вопрос уже решен.
— Ну так как?
— Если на пленуме будет названа моя кандидатура, в хомут бить не стану.
Я знал, что перед этим были предварительные разговоры в ЦК с несколькими людьми, некоторые утверждали, что должность им обещана. И они ожидали ее. Хорошо, что меня ни на какие разговоры не таскали, и я свободно в этот день потягивал с друзьями шампанское, мог чего и покрепче, но неподписанная газета не позволяла.
Организационный пленум Союза вел А. Т. Кузьмин. Кандидатура моя была названа и пленумом утверждена.
Уже в новом качестве надо было ужинать с посланцами на съезд от руководста СП СССР, потом проводить их к поезду.
С облегчением почувствовал, что не надо больше мне ходить в знакомые коридоры, писать объяснительные из-за «национализма».
Окончился какой-то отрезок моей жизни.
Солнечное молодое лето. И неприятное чувство от того, что вокруг все отравлено. В союзной прессе основная забота — не попадает ли в пищу радиация в Москве. Эта тема раскручивается основательно. О засыпанной радиацией Беларуси ни слова. И чего волноваться? На кремлевские столы радиация не попадет. Там даже посуду моют не химией, а горчичным порошком.
В Москве умерла Констанция Буйло. Легенда белорусской литературы, человек еще из девятнадцатого столетия. И не нашлось наших ни титулованных, ни подтитулованных в поэзии, чтобы поехать и сказать слово над могилой. Отозвалась добрая душа — Микола Федюкович. Он не забыл, что, живя в Москве, заходил к ней в гости и она его привечала.
***
На президиуме Василь Витка пламенно агитирует писателей ехать в зараженные районы в организованном порядке, пока кто-то не одернул: давайте, езжайте, покажите пример. Смолк на полуслове — подразумевалось, что поедут другие, но не он.