Читать «Когда молчит совесть» онлайн - страница 169

— Все ясно! — бодро проговорил он. — Теперь мне все ясно! Так вы не отказываетесь от своего изобретения? Вот это мне и нужно! Я должен был в этом убедиться… — Клыджев весело улыбнулся. — Скажу тебе честно, переходя на «ты», дружески заговорил он, — еще до твоего прихода я думал, как найти выход из создавшегося положения… Может, рискнем и продолжим работы, а? Сами, без разрешения начальства, понимаешь?

— Каким образом? — приглушенным голосом спросил Гюнашли.

— Поговорим с рабочими, растолкуем…

— Поверят?

— Поверят. Если рабочий человек знает, что работа его не пропадет даром, он горы перевернет.

— И будут работать без зарплаты?

Клыджев не дал ему договорить:

— А кто сказал — работать без зарплаты? Сдадим завод в эксплуатацию, и все получат свои денежки, копейка в копейку.

Гюнашли слушал его внимательно, но немного растерянно. А Клыджев продолжал уверенней и веселей:

— Не огорчайся! Все будет в порядке. Я из дома в дом буду ходить. Сам с рабочими поговорю, ничего не скрою, и не сомневаюсь — помогут! Разве рабочему человеку по душе бросать свою работу, не доведя ее до конца? Это оскорбление рабочей чести!

— Нас не обвинят в самоуправстве?

— И об этом я думал. Поручите все мне. С вышестоящими инстанциями в споры не вступайте. Ответственность беру на себя. Рабочая логика на бюрократов действует куда убедительнее, чем рассуждения самого уважаемого ученого. Соберемся и всей бригадой пойдем к кому следует.

Сохраб чувствовал, что с каждым словом Шахмалы в него вливаются силы и надежда. Исчезла усталость, уходила болезнь. Как отблагодарить этого благородного, смелого человека? Не было у Гюнашли таких слов, он только и мог сказать негромко:

— Большое спасибо! — Сохраб проглотил комок, застрявший в горле. — А рабочим скажите, пусть не беспокоятся: все, что сам заработал, им отдам…

Клыджев криво усмехнулся, положив на плечо Гюнашли свою крепкую коричневую руку, и полушутя сказал:

— Не надо! Рабочий человек в деньгах не нуждается…

* * *

К полудню рабочие действительно возвратились. Клыджев собрал их и коротко сказал:

— Ну, вот что, ребята: надо продолжать работу. Завод должен быть сдан в эксплуатацию к назначенному сроку. А срок — неделя.

Люди стояли молча, никто ничего не ответил.

— Речь идет о рабочей чести! — продолжал Клыджев. — Или мы напрасно столько месяцев мозолили здесь свои руки? Партия и правительство доверили нам труднейшую стройку. Неужели, когда дело подходит к концу, мы обманем их надежды? Как будем глядеть в глаза и друзьям нашим и врагам?

Или я неправ?

Снова молчание было ему ответом. Наконец один из рабочих сказал негромко:

— Но, товарищ бригадир, нам ведь официально объявили, что строительство приостановлено, законсервировано. Стало быть, так в самых верхах порешили?

Клыджев нахмурился, и на лбу его легли глубокие складки.

— А это, сынок, тебя не касается! — резко возразил он. Ответственность я беру на себя. И в верхах и в низах найдутся люди, что поверят моему слову, слову рабочего человека.