Читать «Пути предназначения» онлайн - страница 353

«В маленьких кафе мороженое подают в чашечках и с ложкой. Там у него встреча с любимым лакомством происходила без эксцессов».

Теперь ученика нет. За его побег эмиссара вряд ли накажут, как в своё время наказали Найлиаса, — людей действительно не хватает. Ограничатся выговором. А через полгодика и нового адепта подкинут. Если будет, кого подкидывать…

Лёд в груди давил всё сильнее. Эмиссар не выдержал этой боли, заплакал.

Толстуха в соседнем кресле резко задёрнула занавески, пряча эмиссара от людских глаз.

— Это ничего, — сказал она эмиссару. — Плачь. Это помогает.

И задёрнула занавеску со своей стороны.

Эмиссар остался совсем один.

= = =

В судебной инспекции началась пересменка.

Авдей выбрался из-за стола, взгромоздился на костыли и заковылял к выходу.

В коридоре к нему подошёл Паларик.

— Ваш знакомый с таким азартом и увлечением снимал работу судебной инспекции, как будто делал репортаж о любовном свидании стереозвёзд.

— На мой дилетантский взгляд, — ответил Авдей, — гораздо интереснее увидеть всесторонне освещённую деятельность судебной инспекции, нежели задницу очередной звездульки. Если ваш искушённый взор предпочитает второе зрелище первому, вас никто не ограничивает в праве выбора программы.

— Ну ты и язва! — не то возмутился, не то восхитился Паларик. — Сам журналистикой заниматься не пробовал?

Авдей отделался неопределённым жестом.

— Так я и думал, — кивнул Паларик. — Что писал? Или снимал?

— Писал. Иногда. — Авдей запнулся, подыскивая приемлемый для судейского слуха синоним слову «прокламация». — Я изредка писал маленькие заметки публицистического характера на социально-политические темы.

— Не хило, однако, — качнула головой Филимонова. — И получалось?

— На переделку всего два раза возвращали.

Паларик смотрел задумчиво.

— Ты выглядишь усталым, — сказал он. — Назавтра тебе срочный однодневный отпуск вдруг понадобился. Я разрешение подписал, но, может, тебе помощь нужна? У тебя какие-нибудь неприятности?

— Нет, всё хорошо. Спасибо.

— А глаза у тебя и впрямь невесёлые, — заметила Филимонова. — Что-нибудь с музыкой не ладится?

Авдей отвернулся. У девчонки проницательность следователя или исповедника.

— Значит, музыка, — сказала Филимонова. — Что с ней не так? Я не спец и подсказывать не берусь, но пока рассказывать будешь, наверняка и сам поймёшь, что где не ладится и как с этим бороться.

— Всё и так понятно, — устало проговорил Авдей. — Раньше музыка была для меня всей жизнью. Когда сломали руку, музыка исчезла, и жизнь на какое-то время показалась пустой. Но вскоре обнаружилось, что в моей жизни, кроме музыки, есть и другие важные составляющие. Просто раньше я смотрел только на музыку, а их не замечал. Когда я лишился музыки, то поневоле занялся тем, что осталось. И оставшееся оказалось настолько важным и интересным, что я забыл о музыке. Я даже не сразу заметил, что она вернулась. Если бы мне не предложили купить кмелг, то я сам бы до этого и не додумался, настолько был занят другими, внемузыкальными составляющими моей жизни. Но как бы то ни было, а теперь музыка у меня снова есть. Однако смотреть только на неё одну я уже не могу. Поле зрения расширилось, и не замечать другие составляющие невозможно. Выкинуть их тоже нельзя, это равносильно тому, как если бы выкинуть глаз или ухо. Но с музыкой они не сочетаются категорически! Больше того, они и друг друга исключают. Так что я оказался неуделком, потому что не знаю, какое из множества выбрать. Беда в том, что составляющие нельзя соподчинить. А значит большинство из них придётся выбросить.