Читать «Простите!» онлайн - страница 11

До самого моего отъезда из России мы переписывались. Иногда говорили по телефону. И должно было пройти полтора десятка лет, на протяжении которых я никогда не забывала, Юрий Маркович, о том, что произошло в тот злополучный вечер на кухне вашего дома в Пахре. От многого я должна была навсегда избавиться, многое додумать до конца, что бы, наконец, не просто понять, а всем нутром ощутить огромность своей вины перед вами. Вины не просто за бестактность, с которой я позволила себе хулить героя написанного вами рассказа — ее я ощутила тотчас, но только смутно догадывалась о несравненно большей. Чудовищная глухота, постигшая меня и не позволившая мне понять, ради чего и кого обрекли вы себя на страшную муку воображения, описывая последние минуты жизни автора "Жития" — вот она — моя вина. Ко мне и мне подобным, терзаемым сомнениями в своем предназначении, теряющим веру в себя, обращали вы свой неистовый призыв терпеть, идти дальше, продолжать творить…Вы — вечно палимый на костре "великой русской прозы"… И сегодня, когда Вы уже не можете услышать меня, я говорю вам своё покаянное "Простите!"

10.18.1999 Нью-Йорк — Эквананк Дорогая Вика!

Получил Ваше письмо посреди "Русского поля" — так называется кардиологический санаторий под г. Чеховым, быв. Лопасней. Стоит он на плоских землях, принадлежащих прежде Ланским. Здесь есть поблизости церковь и фамильное кладбище Ланских, где, кроме них самих, погребено много Васильчиковых (по-моему, среди них и секундант Лермонтова), а так же сын Пушкина Александр. Самые главные Ланские, как Вам известно, похоронены в Александро-Невской Лавре. Поблизости от нас Мелехове, Приокский заповедник, где бродят бизоны, зубры и народившиеся от них метисы, особенно трогательна одна телка, которую наебли бизон с колхозной буренкой. Очень смешно: бизона зовут Арон, что вызвало добавочное волнение в оскорбленном стаде.

Таков пейзаж, на фоне которого я читал Ваше письмо. Вика отпустите душу на покаяние: второй раз доканываете Вы меня паршивым проходным рассказом "Телефонный разговор". Написал я его просто так, между делом, в доме отдыха Вороново, раздраженный тем, что никак не мог прорваться к телефону. Уж и пошутить нельзя. Он не заслуживает никакого разговора, тем более с Вами.

А вот "Школьный альбом" другое дело, это писалось на слезе. Вы сказали очень простую и ошеломляюще точную вещь, которая разрешила некоторые мои сомнения, а точнее, объяснила главное в мировосприятии моих сверстников и моем собственном тоже. Да, мы благодарны за жизнь, которая нам подарена в какой-то мере чудом. Это объясняет и хорошее в нас и плохое — покорность, терпение, конформизм. Мы так и не пришли в себя от этого сказочного подарка. Я рад, что рассказ при всей его пасхальности не вызвал у Вас протеста и даже тронул, я полагаю, Вы совершенно искренни со мной. Раз-другой мне дали понять, что я переборщил в любви к своим друзьям. Мне это было неприятно, но я не в силах судить, есть ли тут правда — в упреке или нет. После Вашего письма я решил, что не погрешил против правды чувства и объективной реальности, ибо речь идет о людях "благодарных за жизнь… Посмотрите, если не будет лень, рассказ о Гете в 4-ом номере "Нового мира».