Читать «Тайна похищенного пса» онлайн - страница 24

— Да, — согласился Сапожник, самый маленький, но самый решительный из нас, — надо идти в полицию. Но не всем: я знаю этих полицейских, они не любят лионских мальчишек — «шпану», как они выражаются, — и могут нас просто выгнать. Пойдут трое: Тиду, Корже и я.

Он знал, что комиссариат находился недалеко, рядом с площадью Терро. Это очень красивая площадь с фонтаном и голубями. Я так волновался, что шел последним, а подойдя к двери, совсем растерялся.

— Не съедят же они нас, — сказал Сапожник. — И потом, это ведь не мы совершили ограбление.

Мы открыли дверь и оказались в прокуренном помещении, где сидело несколько полицейских; они смотрели на нас насмешливо и удивленно.

Глядите, какие у нас клиенты! Не иначе как потеряли кошелек с двадцатью пятью су^[2]…

Нет, не кошелек, — храбро возразил Сапожник, — а собаку… его собаку — красивую немецкую овчарку. Она пропала в ту ночь, когда произошло ограбление на улице Руэтт.

Полицейские рассмеялись.

— А при чем тут ограбление?

Обескураженный тоном полицейского, Сапожник смутился и замолчал. Тогда заговорил Корже:

У меня с собой газета… посмотрите, кража произошла между четырьмя и семью часами утра рядом с набережной Сен-Винсен. Как раз в это время собаку привязали рядом с кафе «Пти-Божоле», чтобы утром Тиду ее забрал.

Ну и что? Что это доказывает?

Корже тоже замолчал, но Сапожник уже снова обрел уверенность в себе. Очень торопливо, опасаясь, что его не дослушают, он рассказал о приключениях Кафи.

— Ладно, ладно, — отмахнулся один из полицейских, — эти сказки нас не интересуют. Вы что же, вообразили, что мы поставим на ноги всю лионскую полицию ради какой-то собаки? К тому же грабители с улицы Руэтт давно в бегах… Ну-ка, брысь отсюда! Исчезните!

Мы вышли на улицу.

— Как всегда, — вздохнул Сапожник, — полицейские ничего не поняли.

Все было кончено. Надежда, которую утром оживил во мне Корже, окончательно погасла.

СОБАКА, ПОХОЖАЯ НА КАФИ

Шли недели, долгие сырые и холодные недели. «Компания Гро-Каю» вернулась к своим привычным делам. Их разочарование было огромным, но не шло ни в какое сравнение с моим — они ведь не знали Кафи, а это совсем другое дело. Ребята могли забыть, утешиться, а я — нет.

— Мой бедный Тиду, — вздыхала иногда мама, — ты сильно изменился. Наверное, тебе не хватает реянеттского солнца?

Она говорила о солнце, но имела в виду Кафи — ведь мама считала, что он все еще в Реянетте.

Стоял декабрь. Мои приятели больше не играли на бульваре и не собирались на Крыше Ткачей. Теперь они спускались в центр города — на площадь Терро, к театру, где увлеченно разглядывали украшенные к Рождеству и Новому году витрины магазинов.

— Тиду, пошли с нами! — уговаривали меня ребята.

Я ходил с ними несколько раз, но меня интересовали не магазины, а собаки, которые изредка встречались в этой части города. По четвергам и воскресеньям, если было не очень холодно, я предпочитал наведываться в приют. Наконец сторож сжалился надо мной и пообещал сразу же написать, если вдруг приведут немецкую овчарку, похожую на Кафи. Я от души поблагодарил сторожа и оставил ему адрес Сапожника.