Читать «Сердца в строю» онлайн - страница 239
Иван Иулианович Свистунов
— Черт тебя знает! — и Щуров с остервенением принялся затягивать ремни на чемодане. Покончив с чемоданом, достал из шкафа пол-литра водки, стаканы.
— Ну что ж, брат Алешкин, давай выпьем отвальную. Как положено.
Налил два стакана, разломил завалявшийся черствый кусок хлеба. Водка в граненых грубых стаканах казалась почти зеленой.
— Ну, поехали!
Щуров выпил залпом, привычно, и не стал закусывать, только вытер рукой влажные губы. Алешкин долго судорожно глотал теплую жидкость, морщился. Выпив, сидел с полуоткрытым ртом, прижимая к носу ржаную корку. Отдышавшись, проговорил бодро:
— И как ее пьют!
— Ты вот смотришь на меня, Алешкин, и думаешь, что я переживаю, терзаюсь. Шалишь! Не такой Щуров. У меня своя точка зрения на жизнь. Живем-то мы один раз. Раньше попы твердили: терпи, на том свете воздастся! Теперь — та же религия. Вкалывай крепче, терпи — потомки, дескать, вольготно жить будут. А мне разве легче, что через пятьдесят или сто лет какой-нибудь Верховцев или Орлов будет жить в пятикомнатной квартире, разъезжать в личной машине и работать по три-четыре часа в день. Я хочу немного света для себя, пока я жив, как сказал один поэт. Потомки пусть сами о себе заботятся. Вот я и решил прокладывать себе путь. Ошибку допустил — в полку застрял. Без академического образования теперь ходу не будет.
— Истина, — согласился Алешкин. — В анкете должен быть порядок, чтобы комар носа не подточил. У нас в округе был такой случай. Один деятель лет тридцать в анкетах в графе «образование» крупно писал: «Окончил ЦПШ». И все в порядке было. Но как-то дотошный кадровик заинтересовался: что такое ЦПШ? И оказалось: церковноприходская школа.
— Потому я и поставил задачу — в академию! Повешу на китель ромб, тогда меня голыми руками не возьмешь. Недаром академические значки «поплавками» называют. Без них, брат Алешкин, на поверхности не удержишься.
— Это верно! — гундосил охмелевший Алешкин. По его младенческому лицу поползли рваные малиновые пятна, а глаза стали мутными. — Такие всегда сверху!
На вокзал Щуров приехал часа за два до отхода поезда. Он знал, что полк возвращается из лагерей, и не хотел встречаться с сослуживцами. Оформив проездные документы, прошел в буфет. Выло обидно, что даже Алешкин не поехал провожать, сославшись на срочные дела. «Ну и черт с ним! Скользкий он тип. Даже руки у него холодные и всегда потные». Щуров сел за столик у окна, подозвал официанта.
— Графинчик, селедочку, а там посмотрим…
В буфете пусто. Лишь в углу, положив голову в форменной фуражке на стол, спал железнодорожник, да у буфетной стойки невысокий гражданин уныло переминался с ноги на ногу. Буфетчица, со злым лицом колдовавшая над бутылками, бросала на него свирепые взгляды и визгливо кричала:
— Отцепись, босяк. Какие могут быть сто граммов без денег!
Внезапно в открытое окно ворвался, нарастая, гул многих моторов: на вокзальную площадь въезжала колонна бронетранспортеров. Впереди на открытом «газике» — древко с зачехленным Знаменем. За ним — машина Орлова, а сзади бесконечная вереница трехосных грозных машин с пулеметами над кабинами шоферов. На касках солдат, сидящих по трое в ряд, поблескивало солнце…