Читать «Сердца в строю» онлайн - страница 236

— Вы уже думаете о пенсии? — Бочаров старался не смотреть на Щурова, чтобы не вспылить, не наговорить лишних, резких слов.

Щуров начал, запинаясь:

— Товарищ полковник! Направьте меня в распоряжение отделения кадров дивизии. Трудно мне в полку… по личным соображениям… Вы понимаете…

— Хорошо, товарищ капитан. Мы примем решение. Можете быть свободным!

Когда Щуров вышел, Бочаров дал волю душившему его негодованию:

— В его годы мечтать о пенсии! Как бы сесть на шею государству, народу. Ты только представь себе: этакий здоровый оболтус, которого запрягать можно, подсчитывает, сколько ему лет осталось служить, чтобы дотянуть до пенсии. Дотянуть до двадцати, до двадцати пяти, до полковничьих погон — как угодно, лишь бы дотянуть. Не служить, а дослуживать! Вот что стало смыслом, целью его жизни. Вот кого в три шеи надо гнать из армии! Мерзавец!

Орлов улыбнулся. Как-то само собой развеялся неприятный осадок, который остался после разговора со Щуровым. Ему нравилась горячность Бочарова, и он не мог сдержать улыбки.

— Ты чего улыбаешься? — сердито посмотрел Бочаров. — Не согласен?

— Знаешь, о чем я подумал, — все так же улыбался Орлов. — Никак не могу себе представить такое сочетание: пенсионер Бочаров! Хоть убей — не могу: Василий Бочаров — пенсионер! Да ты и в девяносто, лет будешь так же бурлить и кипеть.

Улыбнулся и Бочаров:

— И я не могу себя представить пенсионером. Хотя уже за двадцать пять перемахнуло.

— Ага! И ты, оказывается, подсчитал. А на бедного Щурова гром и молнии мечешь.

— Это я на случай, если с тобой окончательно разругаюсь.

XXIX

Осенний день, но на дворе тепло, прозрачно, солнечно — бабье лето. В стеклянном воздухе плавают белые нити паутины, влетают в настежь открытые окна квартиры Орловых, путаются в огромном букете цветов на столе, в золотых волосах Лены.

Раскрасневшаяся Акулина Григорьевна суетится на кухне. Лена примеряет уже третье платье: одно слишком яркое, крикливое, другое совсем монашеское, словно у нее траур. И вдруг решила: надену то, в каком была вечером в парке, когда в последний раз говорила с Юрием. Ни разу не надевала с тех пор…

Телефонный звонок прозвучал резко, неожиданно. Акулина Григорьевна подошла к аппарату, осторожно приложила трубку к уху:

— Кого вам?

Нахмурившись, прикрыла рукой трубку, прошептала:

— Опять Щуров. Ишь въедливый какой!

Лена даже не повернула головы.

— Скажи, что дома нет.

Акулина Григорьевна крикнула в трубку, как глухому:

— Нет ее дома! Чего? — и опять прикрыла рукой трубку: — Спрашивает, когда будешь?

— Скажи, что нет и не будет больше, — с раздражением бросила Лена.

Акулина Григорьевна с нескрываемым удовольствием выполнила поручение внучки:

— Лена говорит, что ее дома нет и не будет больше. Да, да, нет и не будет! Вот так-то, мил человек! — Положив трубку на рычаг, еще раз повторила понравившиеся слова: — Нет и не будет больше! Так-то оно лучше!