Читать «Синдром уцелевших» онлайн - страница 2

Нас, детей, отобранных Менгеле, осталось пять тысяч, и мы заняли пять бараков. Молились, как нас научили дома: утром славили Бога за то, что он дал нам день, вечером оплакивали разрушение иерусалимского храма, между молитвами выискивали вшей, а зондеркоманда из барака, который называли Канада, подбрасывали нам шоколад, оставшийся после отправленных в газовую камеру голландских евреев.

На Рош Хашана нас выстроили перед бараком. Мы сняли одежду, а Менгеле показывал, кто должен отойти в сторону — на этот раз не пальцем, а рукой, в которой он держал зажженную папиросу. Когда папироса гасла, он её прикуривал, и снова показывал кому в какую сторону. На следующий день кто-то из взрослых узников сказал нам: Видите дым? Это ваши коллеги, которых вчера отобрали.

На Йом Кипур нас снова построили перед бараками.

На Пурим на два столбика положили доску, и тех, кто мог пройти под ней не сгибаясь, отвели в сторону.

Когда закончились осенние праздники месяца Тишри, о котором говорят, что в нём заключена вся тайна евреев, все еврейские дети поместились в одном бараке.

Освободили нас американцы. Это было в горах по дороге в Дахау. Я сразу поехал в Ракошин, и стал ждать. Ждал полгода, но никто больше не появился. Когда я понял, что ждать некого, я вернулся к своим коллегам из лагеря. В Лондон мы летели самолётом, в Галифакс приплыли на корабле, а из Галифакса ехали на поезде. Пара из нас сошли в Монреале, пара в Торонто, а остальные в Ванкувере, потому, что дальше поезд не шёл.

ЙОСИФ:

Наше движение, которое в хасидизме называется Хабад, по первым трём буквам наивысших ипостасей Бога: Хохма — мудрость, Биле — разум, и Даат — знание, основал двести лет тому назад рав Червенской Руси Шнеур Залман из Ладов, ученик великого Магида из Межиричья. Сын Залмана поселился в местечке Любавичи, последующие поколения его потомков учили, что путь к Богу идёт от разума, но пришла большевистская революция. Наш ребе находился тогда в Ростове-на-Дону. На Пурим 1920 года большевики заняли город, и ребе сказал: — Я их не люблю. Не могу остаться, когда они так близко — и умер. Духовным руководителем любавичских хасидов стал Иосиф Ицхак, правнук Залмана из Ладов в шестом поколении.

Многие евреи тогда покинули Россию, но Иосиф Ицхак остался. Он не мог оставить людей, которым Евсекция — еврейская секция большевистской партии — разъясняла, что молитва это суеверие, миква противоречит гигиене, а божницы следует превратить в комсомольские клубы.

Однажды, когда Иосиф Ицхак в окружении своих хасидов молился, в божницу ворвалась группа чекистов. Их командир вынул револьвер и направил его на ребе.

— Эта игрушка, — засмеялся он, — изменила представление о мире у многих мудрецов до тебя.

— Эта игрушка, — ответил ребе Иосиф, — может испугать человека, у которого много богов и один мир. Но у меня один Бог и два мира, нынешний и будущий, и я не боюсь твоих игрушек.

Иосиф Ицхак был единственным руководителем хасидов, который остался в Советской России и пытался организовать религиозную жизнь евреев. 15 июня 1927 года его арестовали. Допрашивали по ночам, мучили, заключали в одиночку с крысами. Но голодовку он объявил только тогда, когда у него отобрали тефилим, которые каждый еврей обязан надевать на время молитвы. Через три дня голодовки тефилим вернули, и вдохновенные хасидские песнопения ребе вновь зазвучали в коридорах тюрьмы. Не прекращал он также и теологические занятия, а размышления о Талмуде и комментарии к Торе записывал на папиросной бумаге.