Читать «Что движет солнце и светила (сборник)» онлайн - страница 253

— Ну так как? Может, пленочку твоей Тамаре послать? У меня и адресочек есть. Пусть девочка послушает…

— Замечательная мысль! — откликнулся Роман. — Ее бабка таких, как Надя, величает навалихами: сами, мол, на парней наваливаются, а потом еще и права качают. Тамара, думаю, будет в восторге!

Он чувствовал, как по позвоночнику скользнул цепкими лапками холодок и остро, зло въелся в кожу под лопатками. Наверное, Ведро что-то напугало в выражении лица Романа, потому что он засуетился, схватил стакан с водой:

— Что ты, что ты? Это шутка, придурочный! Что с тобой?

— Будь здоров, — сказал Роман и, взявшись за дверную ручку, почувствовал, что ноги не слушаются его. Однажды у него это уже было. На школьных соревнованиях. Он был отличным бегуном. И Юрка Королёв, который во что бы то ни стало хотел победить на стометровке, перед самым стартом стукнул его ниже колена. Нога онемела, сделалась будто ватной. Он мог бы и не выходить на старт, пожаловаться физруку, тем более, что другие ребята видели Юркину подлость. Но Роман был упрям и наивно-благороден. На старте он действительно задержался и первые десять метров бежал, как ему показалось, будто в замедленной съемке — неловко, медлительно, а потом что-то случилось: легкая, пружинистая сила стремительно толкнула вперед, и он сумел-таки первым коснуться финишной ленточки…

И на этот раз после трех-четырех шагов, которые дались ему с трудом, Роман почувствовал, как его наполняет прежняя легкость и уверенность. Ведро что-то бормотал за спиной, извинялся и винил во всем Надьку, но Роман даже не обернулся…

* * *

Летнюю практику он проходил в Дальнереченске. Всего их было четверо: трое парней и Надя.

После истории с магнитофоном она для Романа как бы перестала существовать. Конечно, он видел: вот она идет по коридору — невинный взгляд, кроткое личико ангелочка, золотистые кудряшки. Но он смотрел сквозь нее, это очень просто: надо представить, что перед тобой пустое место. Несколько раз она пыталась с ним объясниться, и даже однажды, отчаявшись, взяла его за локоть, но он выдернул его и с недоумением стряхнул с рукава несуществующую соринку.

В Дальнереченске не замечать Надю стало труднее. Все четверо работали, что называется, в одной упряжке, и от ее расчетов кое-что зависело в тех чертежах, которые делал Роман. А расчеты были неточны и небрежны. Зато сама Надя преобразилась: летние, свободные наряды открывали прелесть ее фигуры, а косметика, самый минимум, чуть-чуть, — странно преображала наивность ангелочка в чувственность, и цену себе она знала: ходила так, будто несла хрустальную вазу, наполненную шампанским, и расплескать его не имела права.

Ирина Николаевна, заведующая отделом, где стажировались студенты, заметила, что Роман с Надей немногословен и сторонится ее. А Надя, как на грех, а может, специально лепила такие ошибки, что ему, бедолаге, приходилось не только свою, но и ее работу делать. Иногда он взрывался: